Обнимаю Костю и прячу голову у него на груди.

– Со мной ты всегда можешь быть самим собой, - уговариваю.
– Мне все очень сильно нравится. Все, что я вчера говорила, чистая правда. Я тебя видела и растекалась. Вот все, что хотел, то и мог со мной делать, мне все очень нравилось…

– Да где ж ты словам таким научилась? – Костя качает головой.
– Ты, вообще, понимаешь, что вот после всего, что говоришь сейчас, ты можешь вить из меня веревки?

– Никогда не смотрела с этой стороны, - задумываюсь.
– Пожалуй, я не хочу об этом думать… Собираться надо.

– Надо!
– Костя с готовностью подскакивает.
– Ты завтракать будешь? Я заказал продукты, на кухне есть тосты, яичница…

– Ты готовить умеешь?
– удивляюсь.

– Приходилось одно время, - Костя отмахивается.
– Не всегда же я зарабатывал так, что мог заказать из любого ресторана, в молодости надо было кормить себя самому. Попробовал бы я маме сказать, что не могу яичницу пожарить. Из кухни бы не выпустила, пока я не научился жарить ее в совершенстве!

– Строгая была?
– удивляюсь.

– Очень справедливая, - Костя улыбается, я вижу, что он вспоминает ее с любовь.
– Злилась редко, но метко. Мы с папой по струнке ходили, чтобы не злить и не волновать лишний раз. Знаешь, они долго со мной не общались, когда я в первый раз попал под следствие и они узнали чем я занимаюсь на самом деле.

– И чем ты тогда занимался?
– спрашиваю с любопытством.

– Подбивал молодых хакеров вскрывать базы данных на заказ, - Костя улыбается.
– Кстати, прибыльное дело, но очень хлопотное, сейчас я уже ушел от этого. Слишком много мороки.

Киваю. В принципе, учитывая, что в мире бизнеса мало кто живет честно, все не так плохо.

– Кость, ты очень много спрашиваешь обо мне, но мало рассказываешь о себе, - замечаю.

– А ты и не спрашивала, - Костылев улыбается.
– Буду рассказывать все как на духу, только попроси.

Киваю.

– Хорошо. Давай вечером к этому вернемся. Надо к папе в гости съездить.

Костя понятливо кивает.

Быстро собираемся. Я натягиваю джинсы, водолазку и беру с собой теплый кардиган, почему-то на кладбище всегда очень холодно, меня там морозит. Костя впервые на моей памяти выбирает не официальный костюм, а обычные джинсы и джемпер.

В гараже вместе ищем инструменты. Грабли, секатор, мусорные мешки. Я всегда езжу к папе наводить порядок хотя бы раз в несколько месяцев, когда погода позволяет.

Вместе едем в Костиной машине. Одной рукой Костылев держит руль, второй сжимает мою ладонь.

Мне бесконечно хорошо с ним, тепло, надежно. Вчерашние приключения уходят куда-то вглубь сознания и мы просто родные люди. Мне нравится, что все происходит именно так. Наши отношения подстраиваются под момент. Когда надо - мы любовники с самыми дерзкими фантазиями, когда надо - просто самые близкие друг другу люди, опора и поддержка, когда надо - лучшие друзья.

– В магазин?
– Костя смотрит на ближайший гипермаркет.
– Скажи что купить, мне надо перед твоим отцом проставиться. Все-таки, такое чудо мне подарил.

Киваю.

– Коньяк и сигареты. Такие же толстые и невкусные, как у тебя.

На кладбище я ориентируюсь как у себя дома. Были времена, когда я бывала тут каждый день. Направо по аллейке, мимо памятника с ангелом, чуть дальше вглубь и начинается аллея военных. Черную ограду и черный памятник вижу издалека, на губах появляется улыбка и я ускоряю шаг.

– Привет, родной!
– открываю калитку.

Наклоняюсь и целую папину фотографию на памятнике. Он смотрит на меня с него такой, каким я его помню. Лукавая улыбка, яркие голубые глаза, с морщинками от вечного прищура. Широкие плечи в спецназовской тельняшке и берет.

– Я привела Костю с тобой познакомиться, - улыбаюсь Костылеву.
– Он очень хороший, но ты, наверное, там с неба и так все увидел.

Костя мнется в стороне. По глазам вижу, что понятия не имеет, как себя вести.

– Ты бы ему понравился, - ободряю.
– Все хорошо, здесь все свои.

Присаживаюсь на корточки перед могилой и начинаю рассказывать папе о всех своих приключениях, параллельно выдирая противные сорняки. Костылев, к моему удивлению, достает секатор и начинает бороться с противными кустами сирени, которые, сколько не дергай, все равно вырастают и расшатывают надгробие.

– Лик, тут бы ограду уже поменять, совсем ветхая, - зовет меня.
– Займемся?

– Да, - киваю.
– Давай посмотрим, где можно заказать.