«Старшему брату. Я с вами работаю не первый день. Сейчас получается, что я из доверия вышел. Вы спрашиваете пароль. Тогда нашим паролем были слова «Дойче Вермахт», написанные на желтой повязке, которую я носил на левой руке. Привет. Михаил».

Своевременно переданный ответ успокоил. 2 сентября последовало сообщение о том, что 3 сентября между часом и двумя ночи будут сброшены с самолета парашютисты, оружие, одежда и продовольствие. На площадке в указанное время предлагалось зажечь два сигнальных костра, расположенных по линии восток — запад, а при приближении самолета размахивать горящим факелом. Для выброски подобрали удобную поляну в лесу, в центре которой заблаговременно сложили два костра из поленьев и хвороста. Факел изготовили из палки с намотанной на конце берестой.

Чтобы обеспечить безопасность участников операции на случай, если бы противник разгадал намерения смершевцев и решил уничтожить засаду, по границе поляны были вырыты окопы и устроены пулеметные гнезда. Кроме того, их тщательно замаскировали.

Для участия в операции привлекли роту специального назначения из людей, хорошо знавших друг друга в лицо. Сделано это было потому, что парашютисты тоже были в форме военнослужащих Красной Армии.

…Время выброски приближалось. На дорогах, ведущих к поляне, с вечера были выставлены патрули, которые должны были задерживать машины с зажженными фарами. В 23 часа спецназ оцепил поляну, заняв подготовленные окопы. На площадке осталась группа людей, по численности равная хлудовскому отряду. Между отдельными секторами и центром площадки, где располагалась оперативная группа, была проведена телефонная связь. В 23 часа 30 минут были зажжены костры.

Опыт проведения аналогичных операций показал, что вражеский самолет появляется над площадкой точно в назначенный час.

Наступили минуты напряженного ожидания. Самолета слышно не было. Неожиданно, в 0 часов 10 минут, появился самолет противника и прошел низко над площадкой. Гул его моторов был услышан только за двадцать — тридцать секунд до появления. Сигнальщик даже не успел зажечь свой факел. Возможно, самолет подошел к площадке с заглушенными моторами, чтобы выяснить обстановку. Во всяком случае, такое внезапное его появление было несколько загадочным. Через три — четыре минуты самолет появился вновь, и над площадкой раскрылось восемь парашютов с грузом. Один из них упал около костра, остальные ветром отнесло в сторону. В следующие четыре захода с самолета были сброшены тридцать тюков с грузом. При последнем заходе — десять парашютистов.

Участники операции внимательно наблюдали за приземлением парашютистов, но мер к их задержанию пока не принимали, выжидая, когда самолет уйдет из района выброски. Такая тактика была вызвана тем, что противник для сигнализации о благополучном приземлении или наличии засады мог дать кому-нибудь из сброшенных агентов ракетницу.

Наконец самолет, «отсалютовав» световыми сигналами, взял курс на запад, через минуту не было слышно даже шума мотора. Наступила абсолютная тишина, продолжавшаяся буквально несколько секунд… Паузу прервала автоматная очередь: старший группы парашютистов Павлов все же заметил окопы и затаившихся спецназовцев. Завязался настоящий бой. Павлов пытался организовать круговую оборону и развернуть рацию, однако это было явно не реальным: против десятка парашютистов действовало более двухсот красноармейцев, вооруженных автоматами, пулеметами и минометами. Буквально минут через двадцать командир десантников и два его заместителя были уничтожены, остальным ничего не оставалось, как сложить оружие.

Допрошенные на месте боя парашютисты показали, что на следующий день после их выброски прибудет самолет с основным грузом и двумя сопровождающими. В следующую ночь противник действительно сбросил семьдесят два тюка и двух агентов, задержание которых обошлось без стрельбы.

В сброшенных тюках (общий весь около шести тонн) находились десять ручных пулеметов, девятнадцать автоматов, семьдесят три винтовки и пистолета, миномет с боеприпасами, двести шестьдесят ручных гранат, свыше двадцати семи тысяч патронов, более семисот килограммов взрывчатки, бикфордов шнур, саперные ножницы, телеграфные когти, три телефонных аппарата, одиннадцать катушек телефонного провода, различный строительный инструмент, запасная радиостанция, бланки фиктивных документов, обмундирование на двести человек, большое количество продовольственных концентратов.

Перед отрядом Хлудова германская разведка поставила конкретные задачи, изложенные в письменной директиве:

— взорвать два железнодорожных моста через реку Десну в районе Выгоничей (для ориентировки были присланы карты местности и аэрофотоснимки);

— нападать на автомобильный и другой транспорт, идущий по грунтовым и шоссейным дорогам;

— посылать разведку в лесной массив южнее Могилева, чтобы установить возможность безопасного размещения там лагеря диверсантов;

— использовать присланные взрывчатые вещества для подрыва железных дорог и воинских эшелонов в радиусе пятидесяти — ста километров от места расположения лагеря, диверсии проводить только на важных железнодорожных магистралях.

Спустя три дня после десантирования группы Павлова противнику сообщили, что последняя отправилась на выполнение боевого задания. В последующих радиограммах о Павлове почти ничего не сообщалось и лишь изредка указывалось на то, что его люди провели ряд успешных операций по подрыву железных дорог и нападению на воинские обозы, а еще через некоторое время радировали, что павловская группа после удачного проведения трех диверсий на железной дороге Брянск — Рославль — Кричев пропал без вести. Это было сделано во избежание возможного проверочного вопроса, как в случае с Борисовым.

Для подкрепления этой легенды по радиостанции «Дезертиры», находившейся в районе Гомеля, была передана радиограмма о том, что в октябре 1944 года какая-то группа «партизан» в составе пятнадцати человек после совершения крупной диверсии на железной дороге Рославль — Брянск напала на воинский эшелон и в результате завязавшейся перестрелки с охраной поезда была полностью уничтожена… Видимо, легенде поверили, так как после этой радиограммы запросов о Павлове больше не поступало.

Чтобы еще больше закрепить авторитет Борисова и создать условия для вызова новых агентов, радиоигру вели в направлении легендирования активизации деятельности отряда и организации на территории Брянских лесов надежных опорных баз. 23 сентября 1944 года противнику передали радиограмму о мероприятиях, намеченных «отрядом Хлудова» на ближайшее время: