– Чегой-то за ишак, э?
– пробормотал Мэрген, переводя сжимаемую в кулаке стрелу на того самого наемника. Он был странным. Это нехорошо.

На бедре последнего, кроме какого-то изогнутого хашидского клинка, почему-то еще была закреплена короткая ручная лопатка. И сам он, прежде чем скрыться за срубом, подозрительно спокойно и без панических метаний наблюдал за приближением хашидского отряда. Слишком спокоен был этот неразличимый под шлемом взгляд. Это тоже было нехорошо.

Но, ничтоже сумняшеся, Мэрген и его соратники все же приняли наемника за представителя низшей - так называемой «медной» касты авантюристов. А это были исключительно презренные собиратели травинок, помощники по бытовому хозяйству, рубщики древесины, например, и лишь изредка они занимались зачистками местности от простеньких чудищ вроде гобблов или низшей нежити. Словом, равнинное отребье, что выполняет самые халдейские, порой совершенно женские поручения, что решительно недостойны даже юного хашида, только-только прошедшего обряд становления мужчиной.

Отвлекшись, Мэрген внимательно проследил за укрывшейся в одном из деревенских срубов самкой ёкая. Хорошенькая она была, и это даже сильно издали, прямо отсюда, чувствуется - возможно, что она даже из чистокровных ёкаев.

Можно было сказать, что последнее наименование - это лишь синоним для более народного термина «зверолюди», но иногда под ёкаями подразумевается условная аристократическая каста высших зверолюдов. Сиречь - прямых потомков и последователей единственного почитаемого среди зверолюдов божества, пламенной лисицы Хушайны. Подобные зверолюды обладают значительно большей внешней человечностью и зачастую их природу выдают лишь мелочи вроде хвостов и ушей, но не более.

Запомнив конкретное строение, где укрылась животина, хашид не сбавляя хода обернулся к следовавшим чуть позади степнякам и наказал:

– Ёкая не калечим. Берем самку. На выкуп. Вам это понятно, срыга степная?!
– выдержав короткую паузу, он добавил уже для самых молодых и самых горячих голов, неспособных держать в узде свою кровожадность или похоть.
– Если у кого-то случайно дрогнет рука или чего пониже, - он подпустил не допускающей неповиновения угрозы в голос.
– Тогда у меня тоже случайно дрогнет клинок, отсекая вашу нерадивую башку или же, - Мэргэн оскалился.
– Что пониже. А к семьям в родные стойбища вы тогда вернетесь замотанными в пропитанные мочой ослиные шкуры, уж я этим займусь. Все меня услышали?

Вразнобой, но степняки дружно заголосили чего-то одобрительное и согласное, хотя и невнятное. Никому не желалось быть опозоренным в посмертии или же просто лишаться столь крупной, редкой добычи, за которую им непременно отвалят гору злата - которое по всем обычаям и законам будет честно поделено среди мужчин отряда. Любые самки ёкаев - особенно подобных ярких расцветок и подвидов - очень хорошо ценятся при ханских дворах. А потому настроение всех участников этого, как оно казалось всем поначалу, бесперспективного набега на нищих мирян - резко поднялось.

Остальные же соратники везучих хашидов сейчас безбожно, наверное, скучают, сидя в коряво обустроенном осадном стойбище под нещадно палившим полуденным светилом. А либо оно и того хуже, и пашут они сейчас там, поди, как лошади - рубят сосны на близлежащей опушке, из под палки мастерят большие осадные щиты-заслоны, и стругают одну за другой длинные лестницы, способные дотянуться до отнюдь не самых низких крепостных стен коронной заставы. Третья хашаррская, несмотря на свою значительную удаленность от средоточия королевства, была рекордсменом по возвышенности укреплений. Или же, скорее, как раз именно поэтому, именно из-за своего удаления и небезопасности месторасположения архитекторы заложили ее столь неприступной...

– Пря-ячутся!
– воскликнул Арват, второй из пары штатных десятников карательного отряда. Должность он получил совсем недавно, но причащение Гхаазу уже принял, отдав покровителю бескрайней степи свои кровь и душу.

По домам давно уже как посдувало каждого деревенского. Мужчины, кстати, там отсутствовали, что несколько смутило Мэргэна. Впрочем, все они наверняка - как и подобает послушному равнинному скоту - ежедневно и еженощно пашут на благо своего местного господина. Виднелись в деревне лишь множественные женщины, дети малые, да изредка - старичье, которое первым же и отправится в расход за очевидной ненадобностью.

Скрылся из виду и странный наемник, метнувшись к ближайшему срубу. К последнему сейчас и направляется большинство хашидов, намереваясь сразу устранить наемника. Пускай даже он и медный, считай, разнорабочий - служка и халдей, но бывает всякое...

– А чего остальные, ну-у...?
– робко поинтересовался кто-то из плотно сбившейся компании вчерашних мальчишек, только вчера поставленных в подчинение Мэргэна, как командира.
– Пленим тоже? Или можно будет...?

– Берем ёкая!
– припечатал Мэргэн, вновь напоминая всем самое важное правило в предстоящем разграблении деревушки.
– Остальные, м-м...

Тут он несколько замедлил свою поступь и задумался, пробормотав тише:

– Не доволочем же, замучаемся...
– и скривился, нервно крутанув стрелу в когтистых пальцах.
– Но мудрецы будут недовольны. Они ж спросят за пленных, хм-м...

– Да и ко Диаволу мудрейших.
– хохотнул кто-то из ближайших простых боевиков, все тех же мальчишек.
– Командир! Приволочем, значит, лично эмиру Зуккара зверину рыжую, он-то и прикроет наших перед старикашками секты. Он ее же сразу себе в гарем и выкупит!