Шрифт:
Один край фото был обуглен.
Огонь.
Огонь будто плеснулся внутри, полыхнул красным перед глазами. Марк сделал несколько глубоких вдохов. Обвел взглядом комнату. Заземлиться. Вернуться в реальность. Вот стол, кресло, кривой кактус, который он зачем-то взял у Себастьяна и который неожиданно стал разрастаться во все стороны. Старое пресс-папье, портрет бабушки на стене. Стеллаж, от пола до потолка заставленный книгами.
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Марк заставил себя снова посмотреть на фотографию. Оценить ее отстраненным профессиональным взглядом. Потом достал пакет и аккуратно положил в него конверт. Помедлил.
Наконец, вытащив пачку сигарет, вышел на крыльцо, закурил и выпустил струю дыма в сырой ноябрьский воздух.
Значит, вот оно.
Не то чтобы он этого не ждал. Напротив. Учитывая преследующее его странное ощущение знакомого присутствия, которое в то же время он не мог точно определить. Ускользающее, не дающееся…
Нет, Марк как раз давно ждал, что это проявится: не именно так, не через письмо или что-то подобное, но он все время предчувствовал какое-то неизбежное… возвращение.
Он только сейчас осознал, что ощущение незавершенности, тянущееся из прошлого, все это время не давало ему вдохнуть полной грудью. Чутье никогда его не подводило. И сейчас он чувствовал прилив адреналина оттого, что это наконец началось.
Но фото, на котором неожиданно оказалась криминалистка…
Разумеется, она была ни при чем. Послание в конверте адресовано ему и только ему, а Янссенс – как статистка – случайно попала в кадр. Просто оказалась рядом.
Но все же, все же было что-то, что мешало ему спокойно отбросить неприятную мысль об опасности именно для нее. Он чувствовал это – неясно, смутно, неопределенно, – но чувствовал, а значит, не мог игнорировать. Не имел права.
Ладно. Что дальше делать – понятно. Действия были простыми и логичными, оставалось только решить, по какому пути он пойдет. Взвесить все за и против. Один, как обычно, или… Что будет хуже, что опаснее? Включать ее в эту игру или оставить в неведении? Девчонка случайно оказалась рядом именно в тот момент, когда прошлое нагнало его в этой дыре – и не в виде кошмаров. Но она же была той, кто мог бы ему помочь…
Марк снова затянулся, выдохнул дым. Усмехнулся.
И если уж быть до конца честным с самим собой, кроме рациональных доводов был и еще один. Вдруг показавшийся не менее весомым.
– Само по себе ничто ни дурно, ни хорошо, – процитировал он, словно девчонка могла его услышать. – Мысль делает его тем или другим.
Затушил окурок и пошел в дом.
Алис прикрепила на череп еще один маркер толщины тканей. Задумалась.
«Нет, пожалуй, надо чуть подкорректировать. Да. Теперь еще один…»
По коридору вдруг загрохотали шаги, дверь резко распахнулась, и Алис едва не выронила маркер.
– Да?
Какого черта он тут забыл? Опять «без прелюдий»?
– Вы закончили?
– Как видите, пока нет.
– Заканчивайте и поехали.
– Куда? Что-то случилось?
Как же бесил этот приказной тон! Утреннее превращение в нормального человека и адекватного шефа продлилось недолго.
«Впрочем, мудак – всегда мудак, – напомнила себе Алис. – Не стоило обольщаться».
– Отвезу вас в гостиницу.
– Я прекрасно доеду сама, спасибо.
– Нет. Во-первых, вы в обед у мадам Дюпон выпили, и отнюдь не пива. А во-вторых, нам надо поговорить. Собирайтесь.
И, не слушая возражений, развернулся и вышел.
Черт! Почему он смеет так себя вести? Почему обращается с ней как с… Алис, кипя от возмущения, не могла даже найти нужного слова. На каком основании он отдает ей приказы? Выпила! Да господи боже, он что ей – отец? Старший брат?
Нарочито неторопливо собравшись, она вышла на парковку. Деккер курил около своего внедорожника, его темная фигура в сумерках напоминала огромного зверя, который под вечер вышел из леса к людям, чтобы чем-нибудь поживиться.
Заметив ее, он выбросил сигарету в урну и открыл пассажирскую дверь. Алис едва не взвыла от злости. Сказать, что она прекрасно доберется сама, алкоголя в крови не так много, а ехать совсем недалеко? Но это его «надо поговорить»… О чем? И ей показалось, или он быстро огляделся, прежде чем сам сел в машину?
Ехали молча. Алис пыталась подавить клокотавшую внутри злость. Деккер то и дело смотрел в зеркало заднего вида, постукивал пальцами по рулю. Она время от времени искоса на него поглядывала – его лицо казалось бледнее, чем обычно. Или просто ей так чудилось в полутьме?