Две из пяти целей уже были схвачены. Из оставшихся троих только Филин был спокоен за себя. Он всерьез думал, что сможет обмануть меня, заставив неправильно идентифицировать спрятавшегося, поэтому у него не было необходимости прилагать дополнительные усилия. К тому же он снял очки, поэтому, если б я даже подошел к нему близко, боюсь, он этого не заметил бы.

Что касается Сундука, то он был лучшим спортсменом в классе – и, между прочим, моим хорошим партнером на поле. В общем, я понимал, что, в отличие от дуэли с Микробом, я оказывался в невыгодном положении по параметру скорости. Но для схватки Сундук должен был проявить инициативу и появиться в поле моего зрения до того, как я сам нашел бы его. Поэтому мне нужно было просто позаботиться о том, чтобы находиться к «базе» ближе него во всех возможных ситуациях. В таком случае мне не составило бы большого труда сохранить преимущество столба.

С другой стороны, предположим, что я на месте Сундука. С моей точки зрения, ему стоило бы спрятаться как можно дальше от «базы»: тогда и я ушел бы дальше от нее, и дистанция была бы достаточно большой, чтобы успеть меня нагнать. Каменный столб был расположен на юго-западе сада. Если смотреть по диагонали, то именно высокий камфорный лавр в северо-восточном углу выглядел в этом смысле наиболее подозрительно.

Хотя Сундука нелегко было одолеть, если б я предвосхитил его атаку, то, думаю, непременно сделал бы его.

Проблема была в наличии еще одного игрока – Лабрадора.

Как, наверное, становится понятно из прозвища, у Лабрадора от природы блестящие светлые волосы, поэтому при первой встрече его часто принимают за иностранца или метиса. Пройдет еще несколько лет, и на уроке биологии в средней школе мы узнаем, что это явление вызвано рецессивными генами [35] . Позже, когда он стал старше, его волосы постепенно потемнели и в конечном итоге стали такими же черными, как у всех остальных.

Меня волновал, естественно, не цвет его волос, а тот факт, что этот парень был коварным и подлым и иногда мог сделать что-то совершенно неблагородное.

Например, как я уже сказал ранее, после того как «призрак» посчитает до пятидесяти, спрятавшийся больше не может менять свое местоположение, только выбегать на захват «базы». Однако есть неопровержимые доказательства того, что Лабрадор не раз нарушал это правило, чтобы избежать поимки или занять выгодную позицию для внезапных атак. Так что логику его действий невозможно было вычислить, полагаясь на его разумное поведение. Поэтому я понятия не имел о нынешнем местоположении Лабрадора и мог лишь строить догадки на ходу.

План был доработан и немедленно приведен в действие. Вскоре я нашел Филина под скамейкой на веранде. Он распластался на земле, не беспокоясь о том, что будет весь в песке, но, к сожалению для него, половина его ноги осталась открытой. Я уверенно сел на скамейку, и Филин, уже не желая продолжать борьбу, послушно вылез наружу и сдался.

После этого мой обход продолжился без происшествий. Зона поиска продолжала расширяться, и я постепенно приближался к подозрительному камфорному дереву. Внезапно в поле зрения у меня появилась высокая фигура. Как и ожидалось, это был Сундук. Единственное, что меня немного удивило, так это то, что он не прятался за деревом. Значит, можно было больше не опасаться атаки Сундука, рассчитывающего на свою скорость. Эта дуэль оказалась гораздо проще, чем я ожидал.

До сих пор все было под контролем. Однако в итоге случилось то, чего я опасался больше всего.

Я все искал и искал, но никак не мог обнаружить Лабрадора.

В отличие от мирного и спокойного острова моих воспоминаний, сегодняшний остров Шицуй можно было охарактеризовать как чрезвычайно оживленный и шумный. Его здания в европейском стиле привлекают, помимо туристов, и множество молодых людей, прибывающих сюда, чтобы сделать свадебные фотографии. Наше кафе находилось как раз в подобной реконструированной постройке. В нем, довольно вместительном на вид, оказалось так тесно, что яблоку было негде упасть.

Поскольку шел самый разгар лета, в помещении с кондиционером уже давно не было свободных мест. Снаружи во дворе можно было покурить, и нежный аромат белых орхидей смешивался с терпким запахом табачного дыма, вызывающим у людей ощущение удушья. Но сейчас не стоило придираться к деталям – наличие там двух свободных стульев было гораздо важнее. Когда я на мгновение поднял голову, Уличный сад, о котором я вспоминал много лет, оказался прямо передо мной, но он уже не выглядел таким знакомым, как когда-то в юности. Скала, фонтан, веранда, каменный столб – все это появилось в XX веке и не представляло никакой исторической ценности. Поэтому неудивительно, что им было не избежать сноса. Мне пришлось нарисовать на салфетке схему, чтобы показать тот рай, который уцелел лишь в моих воспоминаниях.

Вместо этого вокруг старых деревьев, которые необходимо было охранять, располагались большие, аккуратные и красивые клумбы, не позволявшие людям приближаться к стволам ближе чем на три фута. Посреди клумбы проходила дорожка для прогулок, выложенная красивым мрамором. Если б я гонялся и играл в прятки на такой гладкой поверхности, то постоянно думал бы о том, как бы не упасть.

Щелкали затворы, мигали вспышки – высокоэффективный конвейер, создающий стандартизированные воспоминания для красиво одетых молодоженов. Мужчины были заключены в массивные костюмы, как ватные одеяла, а женщины занимались исправлением испорченного потом макияжа. Их направляли фотографы в жилетах и шортах, с улыбкой как у роботов. Радостный смех звучал словно пение цикад в конце осени; не знаю, с какого момента я перестал обращать на него внимание.