— Так, секунду, я это хочу! — решительно заявил Хару, направляясь ко входу в бутик.

Тэюн не сразу за ним пошел — он начал ржать просто на всю улицу, ему вторил радостный смех Хансу.

Внутри оказалось, что худи продается только вместе с таким же женским. Остановило ли это Хару от покупки? Нет.

Разговаривая с домашними, да и просто слушая сплетни стаффа, Хару начал замечать интересную тенденцию у современных жителей Кореи: они безумно любят все милое. Милое в значении «детское, немного нелепое, мало подходящее взрослому человеку». Даже самые брутально выглядящие мужчины могут с гордостью показывать пушистые брелки для ключей и хвастаться, что дома умываются, убирая волосы со лба с помощью ободка-лягушки. Мало того — «вирусные» выходы айдолов часто связаны с чем-то милым. Пушистые шубки, пластиковые колечки, ботиночки с бантиками — неважно, сколько кому лет и какой у него сценический образ. Фанаты всей страной будут кричать «эгье» и скупать себе нечто подобное.

Поэтому и Хару хотел прикупить себе что-то милое, то, что он сможет носить хотя бы на тренировки, но что не будет сильно разрушать образ, создаваемый ему агентством. И худи с ушами — неплохой вариант.

— Хару всегда любил вещи с котиками, — внезапно сказала мама Тэюна, когда они уже вышли из магазина.

Мама Хару согласно закивала. Хару усмехнулся, вспоминая. Бывает, что дети будто одержимы одной темой — динозавры и космос вроде бы в топе таких помешательств. А Хару обожал котиков. С детства, причем не домашних, а именно хищных, диких. Он точно знал, в какой части света какие тигры живут, какая кошка самая маленькая, а какая — самая агрессивная. С возрастом прошло, конечно. Но… карандаши и худи точно указывают, что Хару не до конца избавился от детского увлечения. Ну и ладно. Возможно, это даже полезно для карьеры.

Вернувшись в общежитие, Хару развел бурную деятельность, спастись от которой удалось только Чанмину и Юнбину, и то потому, что они еще не вернулись.

Он заставил всех поменять постельное белье, провел ревизию шкафчиков — почти месяц с прошлой закупки, — отправил парней в магазин со списком, остальных заставил мыть полы. Удивительно, но все его слушались. Ворчали, но подчинялись…

Ну, и еще Хару заказал стол. Нормальный стол, за которым смогут поместиться семеро парней, потому что за маленьким журнальным столиком было слишком тесно. Стулья он не покупал — в каждой комнате есть по два, стоят у письменных столов, так что можно выходить со своими к столу.

Сеул стоит любить хотя бы за быструю доставку — стол привезли уже через пару часов. Тэюн тут же радостно начал его собирать, остальные почему-то собрались вокруг, помогать советами. Каким-то волшебным образом они эту простейшую конструкцию на четырех винтах собирали около получаса. Но успели как раз к моменту, когда вернулся Юнбин.

Хару позвонил Чанмину — тот, оказывается, отпросился у менеджеров с ночевкой. Ну, ему-то с утра в школу не ехать, может себе позволить.

Поужинали вшестером, разошлись по комнатам. Хару наскоро сделал домашку. Вообще, он не обязан. У школы договор с агентством — их оценивают по работе на уроках, домашнюю работу они могут не выполнять. Тем более — задавали немного. Но Хару все же решил несколько задач по математике, впервые нормально подготовился к дебатам — собрал информацию по теме, чтобы звучать убедительнее, а перед сном, уже в пижаме, читал учебник по истории. Вырубился, кажется, после третьей главы.

С понедельника начались записи практик для выступления на ММА. И это… было немного сложнее, чем представлял Хару.

Стало понятно, для чего агентству нужен огромный зал в подвале. Оказывается, репетиции для современных шоу проводятся с оглядкой на работу операторов. И поэтому в зале наносили разметку. На шоу парни выступали постоянно на одной сцене, сложных съемок не было, поэтому разметка была постоянной. Но на премии все будет сложнее.

И главная причина — LED-экран под ногами. Хару уже привык к физическим меткам из светящегося скотча, теперь же им сообщили, что физических меток вообще не будет — только отображение на LED-экране. Вот только экраны появятся уже не сцене, а пока приходится ориентироваться на старый-добрый скотч. Чтобы правильно нанести метки на паркет, менеджеры около получаса ползали по полу с линейками: нужно соблюдать точность.

Номер для ММА достаточно сложный. Начинается он с танцев — парни будут по очереди исполнять небольшие сольные кусочки хореографии. Музыка — ремикс титульного трека шоу Lucky Seven. После танца каждый зайдет в специальную нишу, где их временно «спрячут», потом Хару появится на вершине лестницы и спустится, исполняя тот самый вокальный бридж «I can do it». На несколько секунд его скроют танцоры, за это время парни выбегут на сцену, выстроятся для танца и начнется общее выступление. Сначала — «Must be nice», потом — «Lose control», у последней немного переделали дэнс-брейк.

Отрывки хореографии парни разучивали здесь же, на месте. Хару сначала тренировал свой спуск на обычной лестнице агентства, потом ему собрали макет из деревяшек и панелей ламината. Волнение нарастало — все их танцы будут сопровождаться визуальными эффектами на сцене, которые они увидят только перед выступлением. И будет не так уж много времени, чтобы идеально отработать тайминг.

А тут еще нужно учитывать расположение в пространстве — кто где находится, как собраться вместе, как разойтись. И это — за несколько дней до выступления.

Хару почему-то казалось, что они выйдут и выступят так же, как это было на шоу, когда подготовленная хореография не учитывает состояние сцены и визуальные эффекты на экране. Он и представить себе не мог, насколько сложнее бывает подготовка номера для серьезных выступлений. Полный прогон снимали из трех точек одновременно, тайминг жесткий. Хару должен спускаться по ступеням в определенном темпе, потому что будут какие-то там эффекты от его спуска. У парней временами все еще сложнее, там слишком широкий или слишком короткий шаг способен испортить всю задумку.