Мы обошли острова с севера, глядя, как соседи на Паросе забегали по берегу, пряча скотину, баб и детей. Они нам не нужны. Мы просто заночуем на северном берегу, а на рассвете тронемся в путь. Мы не прячемся, давая возможность узнать о себе всем вокруг, и на это есть веская причина. Впрочем, паросцам эта причина осталась неясна. Они проводили нас недоуменными взглядами и облепили все высокие скалы. Им страсть как было интересно, куда это мы плывем. И мы удовлетворили их любопытство, направив свою армаду прямо в гавань Наксоса, которая с соседнего острова видна расчудесно. Там же километра четыре по прямой.

— Царь Наксоса, наверное, сейчас под себя ходит, — глубокомысленно изрек Абарис, когда наш корабль ткнулся носом в гальку берега. — У него от силы две сотни воинов за стеной.

— Думаю, не ходит, — ответил я. — Он уверен, что отсидится. По крайней мере, я бы на его месте так считал. А воинов у него без малого триста человек, и все из старых родов, их с рождения воевать учили. Я очень надеюсь, что он уже успел их собрать за этой стеной.

Прибыли! Киль моей биремы издал противный скрип, и сотни людей посыпались с бортов как горох из дырявого мешка. Им бросили канаты, и вскоре корабли вытащили на берег, укрепив подпорками. Мы не станем разбивать лагерь, да и зачем? Я не собираюсь тут зимовать.

— Посылай гонца, — сказал я Абарису и тот молча кивнул. Он знает, что делать, мы с ним уже все проговорили.

Минут через двадцать на холм взобрался парламентер, державший в руках пучок веток оливы. Хрисагон, десятник фаланги. Тот самый, что первым получил свою гривну. Понятлив, дисциплинирован не по-здешнему, а в пенсионный план из богатого надела, трех рабов и красивой бабы уверовал сразу и навсегда. Он сам вызвался на эту роль.

— Эй вы! — заорал десятник, размахивая ветками. — Главного давай сюда! Я посланник ванакса Энея!

— Какого еще ванакса? — заорали со стены в ответ. — Это который царек Сифноса занюханного? Откуда, бродяга, у тебя такой наряд чудной?

— Жена твоя соткала, когда я ее ублажил ночью! — заорал Хрисагон, не на шутку обидевшись за свой доспех. — Она еще сказала, что у нее муж — олух с отсохшим корнем! Это ты, если еще не понял. Зови царя своего, а то парни внизу уже терпение теряют. Если они в ваш городишко зайдут, тут стены кровью заплачут.

— Да вам сюда вовек не зайти! — раздался хвастливый бас. — Чего тебе надо, слуга безусого мальчишки?

Каллимах, здешний царь, поднялся, наконец, на стену. Здоровенный косматый мужик в бронзовом доспехе и круглом шлеме, он смотрел на воина как на насекомое. Впрочем, он тут на всех так смотрел, владея самым большим и самым богатым островом из всех Киклад. Наксос кормит тысячи людей. Тут с незапамятных времен строят каменные террасы, на которых разбиты поля, а торговля наждаком приносит царю неплохие доходы.

— Ванакс Эней предлагает тебе свое покровительство! — заорал Хрисагон. — Ты выйдешь из ворот и принесешь ему клятву верности! И тогда он не тронет ни тебя, ни твоих людей. Если не покоритесь, то город мы возьмем, и тогда живые позавидуют мертвым!

— Передай этому наглому щенку, — лениво ответил со стены здешний царь, — что в город ему вовек не зайти. Он половину своих босяков под этой стеной оставит и уйдет, трусливо поджав хвост.

— Твоей головой украсят храм Поседао, царь, — спокойно ответил Хрисагон и тут же отбил щитом стрелу, прилетевшую со стены.

Это было неслыханным нарушением обычаев, и воин лишь укоризненно покачал головой и медленно провел рукой поперек горла. Царь понял намек правильно, и со стены вновь полетели стрелы. Хрисагон прикрылся щитом и медленно попятился назад, пока не вышел из зоны обстрела.

Я глубоко вздохнул и посмотрел вправо, где команда плотников из Угарита собирала из маркированных частей первый в этом мире таран. Огромная телега с массивными колесами, острое бревно, окованное бронзой, и двускатная крыша, под которой спрячутся двадцать самых крепких воинов. Мы укроем его мокрыми кожами, и тогда сброшенный со стены горшок с углем или камень будет не страшен этому танку древнего мира. Против него научатся сражаться, но сейчас неожиданность на моей стороне. На сборку тарана уйдет примерно часов шесть. Как раз к полудню управимся. А пока мои таксиархи получат все необходимые вводные. План штурма этого городка я полировал всю зиму.

— Пращники! — заорал родосец Пеллагон, когда услышал сигнал. — Держать стену над воротами! Пятьдесят шагов в каждую сторону! Подходите по три десятка! Залп — дюжина камней, и отход. Десятники, не спать! У чьего воина камней в сумке не хватит, я с того сам гривну сниму! Первая сотня пошла! Чтобы ни одна сволочь не могла башку из-за стены высунуть!

Да, такая тактика здесь тоже непривычна. Пращники будут атаковать волнами, возвращаясь к берегу, где уже подготовили себе кучи снарядов. Набили сумку и бегом назад, ждать своей очереди. Поток камней в зоне работы тарана будет непрерывным. Не пострелять со стены, которая, вдобавок ко всему, не имеет зубцов. Участь смельчака, который вздумает сделать выстрел, печальна. Только покажись, и тут же в твою сторону полетит рой камней, брошенных умелой рукой.