С каждым днем в сознании Нюры укреплялась мысль, что с Лидой Курбатов счастлив не будет. Вот и сейчас. Ведь понимает же она, что неспроста Павлу Ивановичу потребовался зонтик. У Нюры есть, но старенький, выцвел, такой и предлагать-то совестно.

Выручил Багрецов. Ему хотелось сделать Нюре приятное, да к тому же и любопытно, что еще надумал Павел Иванович.

– Нюрочка, - сказал он запросто, - у вас же был зонтик.

– Ой, что вы, он же старенький! Но если...

Курбатов спросил обрадованно:

– Значит, не пожалеете?

– Сейчас?
– счастливым голосом спросила Нюра.

Павел Иванович взглянул на часы, вздохнул, вспомнил о непрочитанном письме.

– Поздно. Принесите завтра. Хорошо?

Нюра молча кивнула. Павел Иванович попрощался и пошел к себе. Достал конверт и развернул письмо:

"Дорогой Павел Иванович!

Вероятно, мой непутевый сынок уже успел покаяться в своих прегрешениях. Осколок фотоэлектрической плиты с цифрой 8 и датой попал ко мне вместе с сушеными персиками. Возвращаем его по назначению (Жора вам передаст).

Позорная рассеянность, совершенно недопустимая в лабораторной работе. Надеюсь, сынок мой получит по заслугам. А мне приходится краснеть, и я очень прошу принять за него извинения, дорогой Павел Иванович. Если возможно, дайте ему закончить практику, не отсылайте с позором домой, хотя он этого и заслуживает.

Прошу извинить еще раз. Жму вашу руку. До встречи в Москве.

П. Кучинский".

Сын давно уже получил посылку с конфетами и осколком плиты, но не пошел к Курбатову каяться, как предполагал его доверчивый отец.

Жора терялся в догадках: каким же это образом отец раздобыл осколок? Может быть, разорвался пакет? Или Чибисов удружил? В письме, полученном от отца, об этом ничего не говорилось. Он упрекал сына только за рассеянность. Пусть будет гак. В крайнем случае, эту версию и нужно поддерживать. Но Жора не дурак и сам в петлю не полезет, а потому осколка в лабораторию не вернет. Предки, конечно, наивные, можно их успокоить, написать отцу, что старых плит здесь целые горы и вся эта история не стоит выеденного яйца.

Разве мог Жора подумать, что отец напишет Курбатову! Разве Жора не единственный любимый сын? Ну, поругал в письме, пригрозил. Папы все одинаковы, любят читать нотации и брюзжать. Но кто же из них даст в обиду своего мальчика? Нет таких пап на свете.

Две коробки трюфелей были уничтожены, но без особого удовольствия, видно потому, что присланы были вместе со злополучным осколком. Жора хранил его в одной из коробок завернутым в конфетную бумажку. Хранил на всякий случай. Кто знает, как обернется судьба? Возможно, еще удастся передать его Чибисову.

Глава 15

"МЕТОД ВОСПИТАНИЯ"

Командировка Багрецова и Бабкина подходила к концу. В разных местах зеркального поля были установлены аппараты высокой частоты, через которые передавались различные показания температуры, освещенности - все, что требовалось для наблюдения за работой курбатовских плит. Всю эту аппаратуру, если она покажет себя с хорошей стороны, Павел Иванович собирался взять в новую лабораторию, где она особенно будет нужна.

Самые интересные дела, связанные с проверкой плит восьмого сектора, давно уже были закончены, исчезла тревога за их будущее, жизнь испытательной станции стала спокойной и ровной. Во всяком случае, для Багрецова и Бабкина.

Лида опять занялась своей диссертацией, поэтому не вылезала из лаборатории, стараясь наверстать упущенное.

Скучно быть наблюдателем, а потому Бабкин организовал что-то вреде краткосрочных курсов, где обучал Нюру и Машу правилам эксплуатации высокочастотных подборов и показывая, как нужно их ремонтировать. Девушки из аккумуляторной знали, как развести электролит, как залить им банки, проверить напряжение - вот, пожалуй, и все, что они знали. На курсах электриков они сдавали зачеты, рисовали на доске схемы переключений со звезды на треугольник, но все это давно позабылось.

Бабкин преподавал впервые и мучил бедных аккумуляторщиц по несколько часов подряд. В записной книжке он тайком выставлял отметки, чтобы не забыть, как отвечали его слушательницы по тому или иному вопросу, кому из них нужно повторить способ подстройки генератора, кому что-либо другое.

Преподавателем Бабкин был строгим, придирчивым. Считая, что сам знает предмет на пятерку, он оценивал знания Нюры на четыре, а Маша доставляла преподавателю одни огорчения - вроде Жорки Кучинского, она отвечала на спасительную тройку, да и то не всегда. Как тут быть? Может, Вадим, помог бы? Но Багрецову было не до курсов - он опять увлекся какими-то фокусами. Выпросил у Павла Ивановича старую зеркальную плиту, выпилил из нее кусок и сделал модель "самобеглой коляски" - так назвал Вадим свое изобретение, вспомнив прообраз автомобиля, созданного Шамшуренковым.