– Ну так времена такие. Всё меняется стремительно, вот и пытаются многие успеть за этими изменениями. – Ответил я, разглядывая его.

Архаров дрожит над своим детищем. Он и Макаров. Остальные всё-таки поспокойнее. Но если Макарова боятся, слишком уж репутация за бывшей Тайной канцелярией закрепилась специфическая, то Архарову действительно приходится биться за место под солнцем. Но ничего, он крепкий. Если в то время, когда до полиции, по большому счёту, никому дела не было, справился, то теперь и подавно всё у него получиться. Тем временем Зимин с Бобровым, убедившись, что Архаров пришёл в себя, ушли готовиться к поездке.

– Это точно. Всё слишком быстро меняется, – кивнул главный полицейский. – Порой кажется, что мы, старики, не успеваем за всеми изменениями.

– Это вы-то не успеваете, Николай Петрович? – я удивлённо посмотрел на Скворцова. А Илья, в свою очередь, уставился на Архарова. – Побойтесь бога, так говорить. Да, я попросил Мухина поделиться с вами докторами. Ефрем Осипович обещал не слишком лютовать. Он ещё и подготовит их как раз по полицейской части, если вы хорошо его попросите.

– А вот это хорошие новости, просто замечательные, – Архаров расплылся в улыбке. – Так я пойду, ваше величество? Надо бы у Ефрема Осиповича прощение попросить да обсудить нашу дальнейшую работу.

– Идите, – я махнул рукой. – Илья, с нами не едешь. Мне нужно, чтобы во дворце хоть один здравомыслящий человек остался. Зимин не сможет за всем уследить, а своих адъютантов я с собой забираю.

– Слушаюсь, ваше величество, – Скворцов наклонил голову. Он уже почти освоился. Тем более что сейчас, после отъезда Сперанского в Петербург, у него не оставалось выхода.

Я же окинул взглядом приёмную, покачал головой и пошёл готовиться к поездке. Она была запланирована неделю назад. Изначально Лиза хотела поехать со мной, но сегодня утром она почувствовала себя нехорошо. Мы вместе с Мудровым решили, что ей лучше остаться дома. Елизавета огорчилась, но рисковать ребенком она не согласилась бы ни за что, поэтому не сильно возражала. К тому же я новое производство хотел посетить, а не театр с хорошенькими актрисами в торжественной обстановке открывать.

Это был завод по переработке сахарной свёклы в сахар. Как оказалось, первым, кто додумался до этого, был наш изобретатель Есипов Яков Степанович. Он придумал, как добывать сахар из свёклы ещё при Сашкиной бабке, вот только денег для дальнейших изысканий у него не было. Пока он не столкнулся с генералом Егором Ивановичем Бланкеннагелем. Егор Иванович сумел пробиться ко мне на аудиенцию и попросил кредит. Я его выслушал и в ответ предложил наладить производство на паях. Тем более Есипов был полон идей, а я прекрасно знаю, что все эти идеи будут реализованы, но только по истечении времени. И зачем тянуть, когда есть такая замечательная возможность, хоть в чём-то быть первыми, да ещё и ускакать на десяток лет вперёд?

Бланкеннагель развил просто сумасшедшую деятельность, и пару недель назад мне доложили, что завод заработал. Шла обкатка технологии, и мне нужно было посмотреть, на каком этапе находится производство. А ещё позаботиться о надёжной охране. Промышленный шпионаж никто не отменял. Да что уж тут говорить, когда я сам не гнушался им пользоваться.

На этот раз я изменил себе и предупредил Егора Ивановича о своём визите заранее. Не то, что я начал страдать повышенным человеколюбием, нет. Просто нам предстояло заночевать в его вотчине, и свалиться целой толпой на голову Бланкеннагеля было бы настоящим свинством.

Свернув в очередной коридор, я услышал громкие всхлипывания и затормозил, чтобы выяснить, кто так горько рыдает.

– Ну что вы, дорогая, держите себя в руках, – незнакомый женский голос заставил меня остановиться.

– Ах, Варвара Ильинична, не вас гонят прочь от двора, – всхлипнула Нарышкина Мария Антоновна. – Не вам её величество так надменно сказала, что не желает видеть, по крайней мере, до тех пор, пока я не смогу без запинок назвать имя отца моего ребёнка. Как она могла мне такое сказать? – И Мария Антоновна снова всхлипнула. – А вы зря приехали. Несмотря на заверения Марии Фёдоровны, вас не сделают её фрейлиной без одобрения его величества. А он недавно Гагарину утвердил статс-дамой её величества вдовствующей императрицы.

– Я не думаю, что всё так серьёзно, – пробормотала неизвестная мне Варвара Ильинична.

– О, всё ещё серьёзней. – Мария Антоновна фыркнула. – Его величество намерен сократить количество придворных, и я лично слышала, как Елизавета Алексеевна сказала: «Ну, слава богу. Теперь я смогу избавиться от всех этих великосветских ветрениц. При мне останутся лишь те дамы, кто вопреки моде на распутство, верны своим мужьям!». Уж кто бы говорил…

– Тише, не стоит злословить на счёт её величества. У Макарова, говорят, везде шпионы, даже среди двора. – Укоризненно произнесла Варвара Ильинична. – Но, конечно, это как-то звучит… странно.

– Она просто боится, что его величество наконец-то снимет траур по отцу и увидит, что окружён прелестнейшими женщинами. Вот тогда я точно посмеюсь…

Я не стал дослушивать. И так понятно, о чём пойдёт речь. Вот только я не знал, что Лиза своё неважное самочувствие начнёт выплёскивать на этих… хм… не слишком разборчивых дам. А ещё я не знал, что она тяготится присутствием женщин, половину из которых приписывают мне. И я не знаю, как ей помочь. Хотя… Раз беременная императрица вслух изъявила желание видеть возле себя исключительно преданных хотя бы друг другу супругов, то, как я могу противиться её маленькому капризу?