Непонятно, правда, как поимка убийцы Маркидонова поможет найти маньяка. Но мы с майором Лахвостевым в любом случае будем иметь право считать царское поручение исполненным, пусть и не в полном объеме, но в главном. Раскрытию преступления, имеющего касательство к войскам, содействовали? Содействовали. Дрязги военных и губных утихомирили? Утихомирили. А маньяка пусть губные ловят, это их прямая служебная обязанность.

Тут, правда, темным пятном смотрелась немалая вероятность того, что такое неполное исполнение своего поручения государя не сильно устроит, и тогда не видать дяде Андрею места думского старосты, а мне — особого благоволения главы рода. Так что, хочу я того или не хочу, но надо поспособствовать поимке не только убийцы купца Маркидонова, но и неуловимого маньяка. Только как это сделать?

Ход моих размышлений временно прервался — мы прибыли на квартиру. Семен Андреевич предложил совместить обсуждение итогов дня и планов на будущее с чаепитием, я со столь человеколюбивым начальственным предложением согласился, в итоге денщик майора занялся самоваром, а мой отправился за сладкой мучной закуской к чаю.

Ох, не зря народная мудрость гласит, что ум — хорошо, а два — лучше, честное слово, не зря. Излагая за чаем майору свои соображения, разумеется, без упоминания государева поручения, я увидел-таки, как можно посодействовать ловле маньяка. А навел меня на правильную мысль вовремя заданный майором Лахвостевым вопрос:

— Ну хорошо, Алексей Филиппович, в том, что убийство купца Маркидонова раскрыть удастся, вы меня убедили. Мысль ваша о нанятом убийце, кстати, вполне дельная. Но вот что вы мне скажите: каким образом поимка убийцы Маркидонова поможет поискам маньяка?

Ответ пришел мне в голову почти что сразу. Господи, ну как же я раньше не догадался?! Не успел, видимо…

— А вы, Семен Андреевич, сами посудите. Пусть господин Поморцев и объяснил нам с вами, в чем именно ошибся убийца Маркидонова, изображая маньяка, нельзя не отметить, что о действиях того маньяка знал он все-таки немало. Он знал, что маньяк бьет своих жертв чем-то тяжелым по голове. Знал, что потом переворачивает их на спину и колет в сердце. И даже наружностью своей купец Маркидонов ничем из всех остальных жертв не выделялся, что его убийца, скорее всего, тоже знал. Вот когда его поймают, мы и спросим: а откуда у тебя такая осведомленность? Может, ты с тем маньяком знакомство водишь? Может, ты вообще ему помогал? Или просто видел? И хорошо так спросим, может, даже, и под заклятием.

На какое-то время майор Лахвостев из беседы выпал, погрузившись в свои мысли.

— Знаете, Алексей Филиппович, — наконец выдал он, — а вы, скорее всего, правы. Не могла такая осведомленность на пустом месте появиться, никак не могла. Может, еще и знаете, как убийцу Маркидонова искать? — весело добавил майор.

Так… Это что, проверка на вшивость или и правда мое мнение ему интересно? Впрочем, что так, что этак, а отвечать надо. Что ж, отвечу…

— Надо изучить историю успеха купца Маркидонова, — начал было я, и тут же мысленно обругал сам себя. Кой черт потянул меня за язык с выражениями из прошлой жизни?!

— Что-что изучить?

— Историю успеха, — эх, была не была, будем потихоньку внедрять в здешний русский язык новые обороты. — То есть в чем и как обходил Степан Селиверстович прочих купцов. Через это узнаем, кто больше всех от него пострадал, и вот к ним-то присмотримся уже повнимательнее.

— Хм, а хорошо сказали, Алексей Филиппович, — усмехнулся майор. — История успеха… М-да, правда, хорошо… И как же вы собираетесь ее изучать?

— Начать, думаю, нужно с военных закупок, — начал было я, но Лахвостев меня прервал.

— Так капитан Бразовский нам уже рассказал — товар качественный, сроки короткие, цены приемлемые, — напомнил он.

— Вот и посмотрим, насколько короче, чем у прочих купцов, были у Маркидонова сроки поставок и насколько ниже запрашивал он цены. И попробуем разобраться, как убитому удавалось этого достичь. В убыток себе ни один купец торговать не станет, тем более такой, как Маркидонов, — выдал я набросок плана действий.

— Что же, Алексей Филиппович, — после недолгого раздумья решил Лахвостев, — вы это придумали — вам и исполнять. Я распоряжусь, чтобы все бумаги Бразовского вам предоставили. А я тем временем в городское купеческое собрание загляну, думаю, там мне много чего расскажут…

Ну да. Инициатива и тут, как в прошлой моей жизни, наказуема. Миры разные, а траектория полета начальственной мысли что там, что тут одна и та же. Административная физика, знаете ли, тоже точная наука, ничуть не хуже физики обычной. Впрочем, все так и должно быть. Мой невеликий чин и мундир Старшего Стремянного пехотного полка купчишек уж точно не впечатлят. А вот майора в голубом мундире государева надзора торговые люди воспримут как очень дорогого гостя, в том смысле, что его визит может очень дорого им обойтись. И вести себя с таким гостем будут соответственно — слушать внимательно, отвечать обстоятельно и, возможно, даже правдиво. Что ж, каждому из нас достанется дело по его силам. Такое вот торжество справедливости в рамках отдельно взятого расследования…

…Для работы с бумагами капитана Бразовского мне выделили небольшую комнатку (язык не поворачивался назвать ее кабинетом), имевшую и свои достоинства — большое окно, обеспечивавшее прекрасное освещение стола, и расположение в конце длинного и не совсем прямого коридора, что делало ее тихим и спокойным местом. Должно быть, именно здесь дознаватели и работали с теми же бумагами, потому что они так и лежали в несгораемом шкафу. Мне вручили ключи от комнатки и шкафа, строго наказали убирать бумаги в шкаф и закрывать его, а также и саму комнату на замок при любом из нее выходе, даже в ватерклозет, по моей просьбе принесли пару сатиновых нарукавников, [1] да и пожелали успехов. Пожелали не особо уверенно, видимо, полагая, что ничего нового и интересного я в этих бумагах не найду. О том, что искать в них я буду не то, что искали раньше, я говорить не стал.