Алексей, мой врач, оказался на удивление отличным мужиком. Он заходил каждый вечер, приносил мне чай в пластиковом стаканчике и рассказывал всякие байки про свою работу. Однажды он упомянул, что у него тоже есть нейрочип – старый, ещё с первых моделей, – но он его почти не использует.

– После того, как я однажды завис в капсуле на три часа из-за сбоя, я решил, что ну его, – сказал он, усмехнувшись. – А ты, я смотрю, прям жить без этой своей игры не можешь.

– Не то чтобы жить, – ответил я, пожимая плечами, насколько позволяли больные суставы. – Просто… у меня там незаконченное дело.

– Ну, смотри, чтобы это дело тебя совсем не добило, – Алексей покачал головой. – Твой чип после того сна вёл себя странно. Мы его проверили, всё в норме, но я бы на твоём месте был осторожнее.

– Осторожнее? – я хмыкнул. – Меня похитили, избили, чуть мозги не поджарили. Куда уж осторожнее?

Он только рассмеялся в ответ, но я видел, что он и сам не знает, что со мной делать. Да и я не знал.

Через неделю после того ночного инцидента я начал вставать с койки. Сначала с помощью медсестры Ани, которая, кажется, считала меня самым проблемным пациентом в своей карьере. Она вечно ворчала, что я слишком тороплюсь, но я не слушал. Мне нужно было двигаться. С каждым днём я чувствовал себя чуть лучше – рёбра болели меньше, руки уже не дрожали так сильно, хотя пальцы всё ещё слушались с трудом. Я даже начал ходить по палате, сначала держась за стену, а потом и без неё. Аня каждый раз закатывала глаза, но я видел, что она довольна.

– Ещё недельку, и будешь бегать, как новенький, – сказала она однажды, поправляя мне подушку. – Только не вздумай сбежать раньше времени, а то я тебя лично назад притащу.

– Не сбегу, – пообещал я, хотя в голове уже строил планы, как быстрее вернуться в строй.

Стас заходил пару раз за это время. Он всё так же приносил еду – то роллы, то бургеры, – но напряжение между нами никуда не делось. Мы болтали обо всем, но я чувствовал, что он что-то недоговаривает. Может, он просто переживал за меня, а может, у него свои проблемы. Я не спрашивал. Сил на выяснение отношений не было.

К концу третьей недели я уже мог ходить по коридору без поддержки. Врачи сказали, что кости срастаются нормально, но мне всё равно нужно быть осторожным. Я начал делать больше упражнений – разминал руки, пробовал поднимать лёгкие гантели, которые притащила Аня. Каждый раз, когда я чувствовал, что могу больше, я представлял, как возвращаюсь в игру. Я представлял Атлантиду – её золотые шпили, стеклянные мосты, бесконечное небо. И эту девушку. Её синие глаза не выходили у меня из головы. Кто она? Почему она приходит ко мне во снах? И что значит "предатель ближе, чем"?

Николай заглядывал пару раз за этот месяц. Он рассказывал, что гильдия укрепляет базу в замке, что на арене наши ребята всё-таки взяли пару призов, но "Вороны" продолжают наглеть. Он также упомянул, что они нашли какие-то странные логи в нейрочипе Дегера – ничего криминального, но достаточно подозрительного, чтобы следить за ним дальше.

– Если это он, мы его вычислим, – сказал Коля, глядя на меня с какой-то смесью уверенности и усталости. – А ты держись. Скоро вернёшься к нам.

– Я стараюсь, – ответил я, сжимая мячик, который стал моим лучшим другом за эти недели.

К концу четвёртой недели я уже мог нормально ходить, хотя всё ещё хромал. Рёбра почти не болели, но руки всё ещё были слабыми – я с трудом держал что-то тяжелее кружки. Врачи сказали, что я могу выписаться через пару дней, если не будет осложнений. Я не мог дождаться. Мне нужно было вернуться в башню, в капсулу, в Атлантиду. Мне нужно было найти эту девушку – или что-то, что она символизирует. Потому что, если это действительно "огромный квест", как сказал Коля, то я должен его пройти. Не ради славы, не ради шмоток или опыта. Ради ответов. Ради того, чтобы понять, почему именно я.

В день выписки, 15 июня, я стоял у окна палаты, глядя на улицу. Было солнечно, и я впервые за долгое время почувствовал, что могу дышать полной грудью. Алексей зашёл попрощаться, притащив мне бутылку какого-то безалкогольного пива.

– Ну что, герой, готов к свободе? – спросил он, улыбаясь.

– Более чем, – ответил я, пожимая ему руку. – Спасибо, что не дал мне сдохнуть.

– Да ладно, ты сам справился, – он махнул рукой. – Только не влезай больше в неприятности, ладно?

– Постараюсь, – соврал я.

Я знал, что неприятности только начинаются. Но на этот раз, я буду к ним готов. Let there be a carnage.

Я отпер дверь своей ключ-картой. О всеотцы, как же долго я не видел эту комнату. Она осталась все такой же, как и была, когда я много недель назад отправился погулять по ночному Петербургу. На тумбе возле кровати лежал мой браслет, его кто-то бережно поставил на зарядку. Ну да, он бы за месяц явно разрядился бы. А с другой стороны, мне его очень не хватало, пока я валялся на койке. Не успел я его надеть на руку, как в дверь кто-то постучал. Это был Стас с большим пакетом, видимо еды.