А Куцего я смогу до состояния полутрупа одной только откачкой энергии довести, что сделает возможным использовать Переход. Главное, в процессе дилера до конца не убить, но я, вроде, уже наловчился немного контролировать выкачивание ки. Моральный аспект, опять же, не страдал — наркоторговец был врагом, с которым церемонится не требовалось. Да и вообще — дрянным человеком, подсаживающим молодёжь на дурь.

Единственное, что могло помешать реализовать именно эту схему, вариант, при котором Куцый окажется переселенцем из другого мира, неблинцем. Тогда придётся действовать по-другому. Захватить его в плен, выпытывать нужные нам сведения и даже убивать, мы сможем без всяких проблем. А вот использовать для Перехода — нет. Законы мироздания в данном случае сработают на его стороне. Нельзя дважды перенести сознание в одно и то же тело. Не спрашивайте, почему — никто не знает. Просто так работает Великое Древо.

Дома мы тут же начали приводить Лита в порядок. Физически он и так был здоров, но сохранялся определённый расфокус сознания после Перехода. Леновец иногда попросту зависал, не в силах понять, кто он теперь — падальщик Лит или контуженный и изгнанный из армии Андрей Филонов. Порой этот ступор мог длиться по минуте, да и на выходе из состояния он не вполне чётко всё сознавал.

Медитации с лисой немного улучшили ситуацию. Во всяком случае сократили время зависания больше чем вдвое. И происходил не так часто. К вечеру он вообще должен быть в полном порядке. А значит, вполне мог ехать с нами в «Пальмиру» — так-то мы не собирались там боевых действий устраивать. Главное — держаться поближе к нему, и выводить из ступора, если таковой вдруг случится.

А там уже останется только засечь Куцего и уходить. Лиса всё остальное сделает сама.

До определённого времени этот план работал безукоризненно. В клуб нас с Ринко и Литом впустили без всяких проблем. Пришлось, правда, принарядиться, докупить кое-какой одежды — в моём гардеробе не было ничего подходящего для такого выхода. Лиса просто сменила обличье, превратившись из ниппонской школьницы в обычную русоволосую девушку лет двадцати в весьма откровенном и дорогом даже на вид наряде. Идеальная спутница для идущего в ночной клуб графа.

Ожидал очереди на входе, но её не оказалось. Парочка охранников лишь попросила документы и, убедившись в моём совершеннолетии (главным образом — происхождении, конечно же), и проводили нас внутрь. Где тоже оказался не совсем типичный ночной клуб.

Нельзя сказать, что я был завсегдатаем подобных мест — по правде сказать, «Пальмира» стала первым, что в прошлой жизни, что в этой. Но перед походом я подготовился, изучил вопрос через сеть. Поэтому ожидал грохота музыки и световых эффектов сразу на входе, но вместо этого оказался в большом круглом зале, где и людей-то толком не было.

Множество столиков были расставлены вдоль стен, и лишь менее трети из них были заняты посетителями. Которые вполне себе чинно выпивали, закусывали и вели негромкие разговоры. Да и в целом обстановка была больше похожа на какой-то пафосный ресторан. Официанты, неслышно скользящие через зал, тихая фоновая музыка, позвякивание посуды и едва различимый гул ведущихся бесед.

— Танцпол на минус втором этаже, — сообщила Ринко, видя моё замешательство, которое скрыть не удалось. — Вот там весело, а сюда люди возвращаются передохнуть.

Она, конечно, рассказывала о внутреннем устройстве «Пальмиры», когда мы готовились к выходу. Жила она долго, внешность менять умела, да и работала всё это время шпионкой — сам бог велел такие места посещать. Но для меня всё равно стало неожиданностью то, что я увидел.

— Сразу туда или займём здесь столик? — уточнил я.

— Сразу, — ответила она. — Вся молодёжь там обретается. Сюда.

Следуя её указаниям, наша троица пересекла зал, нырнула за портьеру и оказалась в коридоре, закончившимся площадкой перед лифтами. Таких здесь должно быть четыре штуки, на равном удалении друг от друга. Чтобы скученности избежать и обеспечить определённую приватность гостям. Ринко отдельно про это рассказала, мол, наш объект может по любому из лифтов как прийти, так и уйти.

Лифт быстро спустил нас на минус второй, и вот там я реально оглох. Уже в кабине звуки громкой ритмичной музыки были хорошо слышны, но больше, как эхо. Однако стоило створкам открыться, и вся эта ничем не сдерживаемая какофония шума и света обрушилась со всех сторон.

Не сразу удалось разглядеть такой же, как наверху, круглый зал — стробоскопный эффект мешал. Но вскоре зрение адаптировалось, и стала видна арена, на которой скакало несколько десятков людей, и опоясывающие ее галереи, где располагались столики. Каждый располагался на небольшом подиуме.

— Идём! — крикнула мне прямо в ухо лиса, иначе её нельзя было услышать. — Наверху потише.

Не знаю, каким образом создатели этого места такого добились, но шум, почему-то называвшийся здесь музыкой, на галерее и правда не так терзал уши. Слышно хорошо — да. Но не более того. Даже можно было разговаривать друг с другом, почти не повышая голос.

— Осмотрюсь, — сообщил Лит, когда мы заняли один из подиумов с мягкими диванами и круглым столом между ними, который мог вместить компанию впятеро большую. И сразу же ушёл в левый рукав галереи.