90-е: Шоу должно продолжаться – 7

Как там говорят? В темные времена лучше видно светлых людей.

И это чертовски верно. Когда вокруг эпоха перемен, и мир ломается под ногами, как тонкая льдина, самое главное богатство - это друзья. Потому что вместе можно и горы свернуть.

А деньги? Деньги - это просто. Но вот это ощущение, когда они стремительно превращаются в бесполезные фантики - это сильно, конечно..

Я застегнул молнию на штанах и заржал.

– И что же тебя так рассмешило, о демон соблазна и сибаритства? – спросил Сэнсей, и его очки блеснули в темноте.

– Помнишь, в какой-то старой сказке из тазика с водой вылезала рука и скрипучий голос говорил: «Должооок!» – смеясь, произнес я. – Вот так и я сегодня.

– Блин, натурально! – Сэнсей тоже засмеялся. – Однако, надо отсюда выбираться. Где там твой фонарик?

Я полез в карман за фонариком, нажал на кнопку, и тусклый свет одной лампочки выхватил из вязкого окружающего мрака замусоренный пол, развалившуюся стену, основание которой утопало в осколках кирпичей и пластах штукатурки.

– Ты что, дорогу забыл? – хохотнул Сэнсей. – Нам туда, вон там выход!

Как раз в той стороне и было темнее всего.

«Невские берега» оказались мероприятием странноватым. Хотя что там! Я бы сказал, наглухо отбитым. У этого рок-фестиваля была официальная часть, которая была запланирована на завтра. И место для этой самой официальной части было более чем пристойное и просторное – спорткомплекс «Юбилейный». С одной стороны, это было самое скучное здание из всех, что я успел увидеть в Питере. С другой – зато оно огромное. Но это все будет послезавтра. «Ангелочков» стараниями Сэнсея уже даже поставили в расписание. Но встретив нас на перроне московского вокзала, велеречивый фронтмен «Папоротника» сделал хитрое лицо и сказал, что покажет нам настоящий рок. Такой, каким мы в своем Новокиневске его никогда не видели. Настоящие «Невские берега», а не вот это все причесанное и прилизанное.

Потом разговор как-то свернулся, потому что прибыл еще один поезд из Москвы, и на перроне началось натуральное светопреставление. Играл военный оркестр, все свободное пространство заполонила патлатая вопящая молодежь. Нам оставалось только радоваться, что мы прибыли на соседнюю платформу и могли наблюдать за всем через рельсы. И Сэнсей тоже стоял здесь и посмеивался.

– Мы приехали три дня назад и никого не предупредили, – сказал он. – Тихо-мирно вышли из поезда.

– А кто там приехал? – вытянув шею, спросил Бельфегор. – Это что ли «Ария»?!

– Ага, – кивнул Сэнсэй, доставая из кармана сигареты. – А еще «Тараканы» и «Коррозия металла».

– О, серьезно? – оживился Астарот. – Вроде же не было их в программе!

– В последний момент передумали, – усмехнулся Сэнсей. – Хоть они тут и не к месту совсем. «Невские берега» – это же не «Монстры рока» совсем. У нас душевно и камерно все.

– Ой, а у нас же будет время сходить в Эрмитаж? – радостно встрепенулась Кристина.

– Миледи? – Сэнсей отвесил поклон. – Честно говоря, я не был до конца уверен, что вы существуете в реальности.

«Ангелочки» вразнобой засмеялись. Сэнсей не сводил взгляда с Кристины, потом вопросительно посмотрел на меня. Потом снова на нее.

– Сударыня, вы меня извините, – сказал Сэнсей и поцеловал девушке руку. – Но что такая девушка как вы, делает в обществе этих оболтусов? Нет-нет, не отвечайте. Я все еще хочу думать, что на самом деле вы фея. И кроме меня вас никто не видит. Вы хотите в Эрмитаж? Я с удовольствием проведу для вас экскурсию, я там трижды уже был, честно.

– Кгхрм, – откашлялся Астарот. На лице его было прямо-таки неописуемое выражение. Смесь возмущения и преклонения одновременно. Смешанные чувства, когда твой кумир клеится к твоей девушке.

– Сеня, убери руки от чужой девушки! – смеясь, сказала Ева. Она встала рядом с Кристиной и обняла ее за талию. Надо же, какая нежная дружба нарисовалась.

– Принцесса моя, только не говори, что она твоя девушка! – Сэнсей сделал круглые глаза.

– Между прочим, если бы я была мужиком, то точно бы об этом мечтала! – заявила Ева и посмотрела на Кристину. А та на нее. И обе засмеялись.

– Блин, ребята, вы такие миииилые! – широко улыбнулся Сэнсей и обхватил руками меня, Еву и Кристину. – И я так рад вас всех видеть!

Наша культурная программа от Сэнсэя должна была выглядеть так. Сначала мы с поезда едем в одно крутое место и там селимся. «Отвечаю, вам там понравится! – заявил он. – Приехать в Питер и не поселиться в дурдоме – это просто неприемлемо!» Потом у нас до вечера свободное время, можем погулять по Невскому, поглазеть на Петропавловскую крепость. Желающие могут даже в Эрмитаж сходить. Но к вечеру чтобы строго вернуться!

Но пошло все, конечно же, не так. Мы загрузились в метро, потом перешли на другую ветку и вынырнули из-под земли в промозглую питерскую хмарь. А то место, в которое так старательно тащил нас Сэнсэй оказалось… как бы это сказать… Сквотом. Практически заброшенный дом был сверху донизу набит неформалами всех мастей и расцветок. Эта публика перетекала из одного помещения в другое. На лестницах бренчали гитары, в комнатах ревели магнитофоны. От запаха и табачного дыма резало глаза.

«Ангелочки» прижухли и крепче вцепились в свои инструменты. На наш провинциальный взгляд это было как-то… чересчур.

Впрочем, Сэнсей тоже выглядел недоуменно.

– Эх, все со временем портится… – вздохнул он. – Еще только в прошлом году в этих стенах был настоящий приют художников и философов… Однако…

– Они всегда тут бухие до полудня? – спросила Кристина, когда мы снова вышли на улицу.

– Милая барышня, бывают такие периоды, когда день и ночь меняются местами, а то и вовсе перемешиваются, – грустно усмехнувшись, изрек Сэнсей. – Надо заметить, я и сам планировал погрузиться в подобную нирвану. Но увы, кажется, не попал в фазу в этот раз. Вы бывали раньше в Ленинграде?