— Понимаешь, мам, — рассуждал мой юный математик, — вот есть формула. Ты умеешь ею пользоваться, знаешь, как она функционирует. А потом вдруг выясняется, что она неправильная и ты всё это время считал с ошибками. Формулу исправили, но осадочек остался, и есть опасения, что ситуация повторится. Гарантий-то нет.

Увы, но Лёва был прав. И несмотря на то, что я старалась доверять Косте и ничего не вспоминать, нет-нет, но возникали подлые мыслишки: а что, если опять?..

Разбудив сына, который, в отличие от Оксаны, просыпался сразу после того, как его позовёшь, я вновь уходила на кухню.

Костя уже завтракал, энергично пережёвывая сырники и запивая их кофе с молоком. Кофе он готовил сам, точнее, сам молол зёрна ручной кофемолкой, а затем включал кофемашину. Муж улыбнулся и кивнул мне, я чмокнула его в щёку, села рядом и тоже начала завтракать. Через пару минут на кухню пришёл Лёва, схватил для себя со стола три сырника, налил тёплого молока с мёдом — любит он этот напиток — и плюхнулся на табуретку. Затем, когда мы все заканчивали свою трапезу, переговариваясь о делах на день, из ванной наконец вышла Оксана. Лёва, как обычно, встретил её возгласом:

— Ура! — и тут же побежал умываться. Дочь, рассмеявшись, села завтракать, а Костя, поцеловав её и пожелав доброго утра, отправился одеваться. Я же немного задержалась, чтобы пообщаться с Оксаной перед тем, как все разойдутся кто куда.

Из квартиры мы уходили в таком порядке: сначала Костя на работу, затем Лёва в школу, Оксана в институт, и последней уходила я. Каждый день одно и то же, традиция не менялась много лет. И ничего утром в поведении Кости меня не насторожило, не зацепило, не показалось подозрительным. Я только приняла к сведению, что он вечером придёт позже, поскольку у него совещание с руководством — в этом не было ничего странного, руководитель Кости часто приходил на работу часам к шести, когда все остальные должны были уходить, — и всё.

В результате пришёл муж ближе к полуночи, но и это меня не удивило. Как и то, что от него легко пахло дорогим коньяком, — я была знакома с начальником Кости и знала, что без выпивки у него не обходится ни одно совещание. Но потом муж лёг ко мне в кровать, обнял, прижался со спины, потискал немного и, засыпая, неожиданно пробормотал:

— М-м-м… Оля…

Вот тут-то меня и подбросило.

Надежда

Подбросило не только в переносном, но и в прямом смысле. Я не удержалась, встала с постели и села в кресло у окна, глядя на кровать, где безмятежно спал муж.

Оля, значит. Что за Оля?

Конечно, я не знала коллег мужа по именам. Когда-то давно, когда мы с Костей работали вместе — на работе и познакомились, — конечно, знала, но с тех пор прошло почти двадцать лет, и, естественно, обстановка давно поменялась. Ту девушку, с которой он проводил время два года назад, звали Кристина, вот это помню, хотя предпочла бы забыть. А сейчас, значит, Оля…

Молодая, наверное. Не то что я — мне-то уже за сорок. Сорок два года, если быть точной. Костя того же возраста, но для мужчин, в отличие от женщин, это вообще не возраст, и муж у меня, можно сказать, жених хоть куда.

Я так расстроилась, что даже ушла в ванную, чтобы немного поплакать. Правда, быстро перестала — посмотрела на себя в зеркало и подумала, что завтра буду слишком плохо выглядеть, а значит, лучше не рыдать. Умылась ледяной водой, потом сходила на кухню и заварила себе чаю. Чай на ночь, точнее, ночью, наверное, плохая идея, но надо же чем-то себя занять, пока в голове, как макароны в кастрюле, варятся мысли?

А что, если зря я настолько переживаю и вот это «Оля» и «м-м-м» со стороны мужа — не более чем воспоминание о коллеге, которая тоже присутствовала на совещании и откровенно достала? Может, Костя, засыпая, думал о конфликте на совещании, вот и пробормотал это имя?

Господи, Надя, ты сама-то в это веришь?

Я не знала, верю или нет. Два года назад я бы, наверное, и внимания не обратила, похихикала бы ещё утром над мужем, сказала — мол, дорогой, ты настолько заработался, что уже называешь меня другим именем. Надо в отпуск! Но сейчас шутить не хотелось. Не смешно совсем.

И страшно.

А что, если у Кости и вправду опять роман на работе? Вновь прощать, ходить к психологу, слушать его оправдания и каждый день находить дома букеты цветов и другие подарки, улыбаться через силу, уговаривая себя, что это ради семьи, детей и нашей любви? Любви, от которой, наверное, уже почти ничего не осталось.

Да, в какой-то момент я, глядя на спящего мужа, подумала: а я сама-то его люблю? И если два года назад я точно знала, что да, то теперь не смогла бы ответить однозначно.