А вот теперь Костя подкалывал уже меня, более того — кажется, ему доставляла некоторое удовольствие моя якобы ревность. Якобы — потому что муж думал, будто это ревность. Но я-то знала, что не ревную.

— Как хочешь, — ответила я, не подхватив его лукаво-игривый тон. — Не принципиально. Кстати, интересно, Оксана на неё подписана?

— Не-а, — сказал Костя, совсем развеселившись. — Я спрашивал, давно, ещё когда мы только начинали с ней переговоры. Оксана ответила, что она «такую дурь» не читает.

— Ого.

— У нас своеобразная дочь, — рассмеялся муж. — Умеет отделять зёрна от плевел.

Зёрна от плевел…

Да, если у Кости действительно что-то есть с Олей Лиззи, то ценит он её, кажется, невысоко.

Надежда

На следующий день, в воскресенье, Костя с Оксаной поехали по магазинам за продуктами и прочими нужными вещами, а мы с Лёвой остались дома — убирать квартиру и готовить обед. Убирается Лёва уже хорошо, поэтому я поручила ему обниматься с моющим пылесосом, а сама отправилась на кухню — варить суп, делать мясную запеканку, вишнёвый пирог и клюквенный кисель. Всё, как заказывали — перед тем, как уехать, Оксана и Костя высказали свои пожелания насчёт обеда.

Лёва справился часа за полтора, а потом пришёл ко мне на кухню, усталый, но довольный. Я посмотрела на него, улыбнулась, налила ему сваренного киселя и кивнула на одну из табуреток:

— Садись. Папа и Оксана звонили уже, сказали: будут где-то через час. Скоро запеканка допечётся, освободит духовку, и поставим туда пирог.

— Здорово, — сказал Лёва, облизнувшись, и осторожно глотнул киселя. На его лице тут же появилось выражение блаженства, и я, рассмеявшись, решила поинтересоваться:

— Ты вроде успокоился насчёт папы? Вчера мне показалось: ты не подозреваешь его больше.

— Ну-у-у, — протянул сын, почесав в затылке, и отчего-то виновато на меня посмотрел. — Можно сказать и так. Просто, мам, я… В общем, следил я за ним.

— Что ты делал? — охнула я, едва не сев от изумления.

— Следил. И в телефонах порылся — в обоих, — и к офису его подъезжал после школы, караулил там в холле. Я, знаешь, как решил? Если папа с кем-то на работе опять крутит, то он же, наверное, ходит с ней на обед?

— Врёшь, Лёва, — я покачала головой. — Ты не после школы, а явно вместо школы ездил. У тебя же уроки не до двух! А папа обычно в два обедает.

— Ну… да, — признался сын. — Но я всего пару раз так делал, честное слово!

— И больше не делай, пожалуйста, — погрозила я ему пальцем. — Даже если у папы кто-то есть, твоя учёба — не то, чем можно пожертвовать ради слежки.

— Я понял, да, обещаю.

— Значит, ты никого не видел и в телефонах ничего не обнаружил?

— Точно, — подтвердил Лёва. — Всё чисто. Вот я и решил пока не заморачиваться. Может, я действительно к нему несправедлив?

Что ж, вполне возможно.

Не могу сказать, что я верила в детективные способности сына — пусть он тот ещё гений в плане техники, Костя, как взрослый мужчина со стажем по утаиванию любовниц, тоже не лыком шит. И вполне может каждый раз после общения со своей Олей всё вычищать до блеска. Я не разбираюсь в том, как это делать, никогда таким не занималась, но точно знаю — способы есть.

В любом случае я была рада, что Лёва расслабился. Мне бы не хотелось, чтобы сын мучился, и неважно, виновен Костя или не виновен — это наше с ним дело, и ни к чему впутывать сюда детей.

Надежда

Оставшийся день мы провели прям как в прежние времена — пообедали, потом погуляли вместе в парке, и единственным неприятным моментом стало то, что Оксана, слегка тушуясь, попросила у нас с Костей разрешение на то, чтобы следующую субботу провести в компании её молодого человека. Офигев оттого, что парень, с которым дочь познакомилась вчера, за сутки стал её «молодым человеком», мы расспросили у Оксаны все подробности — куда и зачем, да ещё и на весь день, — и узнав, что речь идёт о каком-то открытии фестиваля косплееров, успокоились. Парень оказался любителем аниме, вот и позвал Оксану. Дочь, разбиравшаяся в аниме примерно так же, как я — в боевиках, собиралась приобщиться к интересам своего нового друга и даже была воодушевлена.

— Вот что любовь с людьми делает, — пошутил Костя, и Оксана сразу вздёрнула нос.

— Погоди пока про любовь, пап! Мне вообще кажется, что любовь — это слишком серьёзно, не нужно про неё так сразу говорить!

Костя, слегка обалдев, замолк, а я поинтересовалась:

— А когда про неё можно говорить?

— Ну вот вы с папой уже можете говорить. Столько лет вместе, заботитесь друг о друге! — ответила Оксана, и у меня заныло сердце. — Всегда вдвоём, не разлей вода. Вот это — любовь! Она временем проверяется. Долгим временем! Даже лет десять, мне кажется, маловато, а вот пятнадцать-двадцать — в самый раз. И если через двадцать лет я всё ещё буду готова за Пашкой в огонь и в воду, тогда да, любовь.