— А я — в мастерскую. И этот про бордели! — смерила недовольным взглядом Фёдора Глория.

И сам Фёдор направился в свой кабинет. Марк — друг, но контроль Гаражных — его дело. В том числе и для Марка — чтобы ему было, куда возвращаться.

Проснулся я тогда, когда транспортный самолёт Военной Канцелярии уже заходил на посадку. Всё же вымотался я за последние дни чрезвычайно, и ментализм оттягивал срыв, добавляя потенциально неблагоприятных последствий. К счастью — пронесло, бегло оценил я состояние организма и уставился в окно. Самолёт делал круг над морем, заходя к военной базе Де-Кастри со стороны воды. И вид на базу открывался отличный…

Правда, ничего толком не показывавший: огороженные поля полигонов, редкие коробки блиндажей береговой артиллерии. Основная часть базы находилась под землёй, а сейчас она, как наиболее удобно расположенный учебно-тренировочный центр, использовалась для сбора дворянского ополчения. Название, конечно, довольно забавное: так и представляются мужики-лапотники, с вилами и факелами…

Но на деле — вполне весомое воинское формирование, с сильными одарёнными, подчас очень серьёзными вооружёнными силами в личном подчинении. Хотя это не про меня и не про нескольких аристократов, которым я просто кивнул, телепаясь в офицерский салон. В котором был, да и остался, единственным пассажиром.

Тут вопрос как раз в «финансовом благополучии» рода, наличие или отсутствии процветающей корпорации и прочих моментах. Вообще, хотя и «считается», что все аристократы — корпораты, на деле их меньше десяти процентов от родовых. Про служивых можно не говорить — отдельная группа аристократии, редко имеющая что-то, кроме особняка в личном владении.

И вот: есть пресловутые девяносто процентов аристократов, прибывших по призыву Империи. И вопрос их субординации: если представители мощных родов и корпораций зарегистрированы как «вольные командиры», со своей вертикалью командования, то вот простые аристократы — это сложность. Обычных военных над ними не поставишь — надо не просто родовитого, но хотя бы во втором-третьем колене, сильного одарённого…

А на дюжину одарённых, какими и формировали дворянское ополчение, таких командиров не напасёшься. Так что управлял такими «хорунжий», тринадцатый в хоругви. Кстати, подчас, хоругвь была весьма сильным подразделением — её члены могли, например, быть поголовно в механизированных доспехах. Что делало эту «хоружную дюжину» весом в танковый полк.

Или — сильные одарённые, например… В общем всяко бывало, но мне, судя по папаше, достанется дюжина средних одарённых… Что тоже неплохо, вообще-то. Ну и назначался хорунжий «по представлению» Имперского командования, имел за спиной подтверждённый опыт успешных боестолкновений и командования… Как я, например.

Тем временем самолёт зашёл на посадку, прокатился по серому полю, остановился. А на выходе тридцать человек пассажиров уже встречали офицеры в черной форме с золотыми эполетами и прочими финтифлюшками: офицеры Имперского Благочиния, безопасники.

Причём ко мне подкатил особо противный тип: и в эмоциях, и на вид — какой-то скрюченно-вывернутый. И даже по званию — аж целый штабс-ротмистр. Впрочем, практика эта была распространённой и нормальной, так что на «граф Мехов, следуйте за мной!» я просто пожал плечами и направился, как и прочие, за безопасником к подземному входу в базу.

Где после нескольких коридоров меня привезли в пустоватую, ярко освещённую комнату.

— Присаживайтесь, Мехов, — махнул рукой этот тип на жёсткий даже на вид стул. — Считаю долгом поставить вас в известность, что ваш до… опрос будет проводится с использованием полиграфа.

— То, что я менталист, ваш полиграф не смущает? — с любопытством уточнил я, усаживаясь на стул.

После моих слов ротмистр открыл лежащую на столе ТОЛСТЕННУЮ папку, с деловитым видом её залистав. А я ухмыльнулся — тот самый пресловутый ментализм и визор позволили определить, что большая часть листов — пустая.

Прямо-таки эталонное «мы тебя знаем» и «смотри, сколько на тебя, негодяя, данных есть!»

— Полиграф — не смущает, граф Мехов. Он — механизм, лишённый способности испытывать данное чувство.

— А вас?

— Я так же не смущаюсь на службе. Особенность же вашего Дара… неважна. Я проведу ваш опрос. И ложь на нём может повлечь последствия, вплоть до обвинения в измене Империи.

— Не собирался врать, — пожал я плечами.

— Тогда приступим. Вы — имперский дворянин, граф Марк Мехов?

— Да.

— Вы — родовой аристократ, барон Марк Мечников?

— Отказываюсь отвечать, господин ротмистр.

— И на каком же основании, позвольте полюбопытствовать?!

— На основании того, что это не ваше дело, господин ротмистр. Направьте соответствующий запрос в геральдическую палату, если вас терзает любопытство. Я, граф Марк Мехов прибыл на зов Империи. А ваш второй вопрос вне рамок опроса при проверке рекрутов, — пожал я плечами.

— Запираетесь, граф? — почти прошипел на меня ротмистр.