— Не сказал бы, что это слишком разумно с вашей стороны. Впрочем, услышанное или узнанное от вас я не намерен распространять.

— Именно на это мы и рассчитывали.

— Хорошо. Вам нужно вскрыть этот контейнер? — уточнил я.

— Нет, доступ к нему есть. И он имеет отношение к нашему делу. Нам нужно, чтобы этот человек прервал существование, — указал капитан на не представившегося парня.

Тот с готовностью кивнул. И… тишина. Стоят, на меня глазами лупают. Ну… ладно, чёрт с ним.

— Хорошо, — широко улыбнулся я, извлёк из кобуры пистолет, положил на стол. — Он может воспользоваться этим. Только не повредите оборудование и приберите за собой.

— Граф, вы не вполне поняли…

— Капитан, я вполне не понял, — хмыкнул я. — Потому что вы мне ни черта толком не сказали, и молчите.

— Теперь я точно уверен, что вы тот, к кому нас направили. Слушайте: этот человек должен перестать существовать, а не прекратить жизнь. И есть проблема: массив имплантов «Верность».

— Хм-м-м… Какая версия?

— Третье поколение, если это вам поможет.

— Не слишком, но что это я знаю. И не вполне понимаю, почему вы обратились ко мне.

— Господин генерал порекомендовал нам вас.

— А-а-а, ну конечно. И от его рекомендации моя мастерская чудесным образом превратится в клинику имплантологии. А сам я — в подпольного живореза из Нижнего.

— Хех, генерал ОЧЕНЬ точно вас описал, граф.

— Рад, что вам весело. Могу предложить вам вариант: приходите через год.

— Возможно сократить этот срок, граф? — совершенно серьёзно спросил капитан, а я задумался.

И я действительно знал, что такое «Вечность», спасибо дядьке и его урокам. Секретность данной разработки была весьма условной, да и корпораты имели аналоги. Набор имплантов, после активации занимающих «рабочие» места в позвоночнике и мозге. Имеющие некоторые бонусы: например, третье поколение позволяло в определённом пределе сознательно влиять на реакции тела, этакий «аналог менталиста», для себя и довольно ограниченный.

Но главная задача «Верности» была в… обеспечении верности. А, учитывая то, что ко мне его привели явно действующие, и не менее явно лояльные Империи военные, то выводы напрашиваются сами собой. Этот парень провёл некую операцию, либо просто так или иначе узнал что-то, что не должен был знать. Информация класса «перед прочтением сжечь читающего».

При этом парень довольно молод, явно неплохой специалист, и судя по эмоциям — не самый худший человек. Скорее всего тот же капитан позаботился об уничтожении память о секретных данных. Путей к этому только я знаю не меньше шести, а каратели-диверсанты, скорее всего, больше.

Вот только извлечь Верность — считается невозможным, она как бы разрабатывалась в расчёте на неизвлекаемость. Некое начальство, вряд ли непосредственное, считает, что парня надо ликвидировать. Для надёжности. И, похоже, тонкий проволочный обруч в его шевелюре занят тем, что блокирует сигнал «умри». Ну и, наконец, ни один из стирателей памяти не стопроцентно надёжен.

Это скорее исключения, насколько я понимаю — всплывшие знания из души. Единичные случаи за известную историю… Но начальство не хочет рисковать, а этот капитан — не хочет чтобы парень умер.

— Ваши медики…

— Наши медики не отказываются. Но дают девяностопятипроцентную вероятность гибели, в процессе извлечения.

— Я бы и пяти процентов не дал, хорошие они у вас, — отстранённо произнёс я, размышляя. — Это… можно попробовать. Но без гарантий, только вероятности…

— Это понятно. Гарантий у вас никто не просит, но…

— Я не договорил. Первое, мне нужно оборудование, стоимостью минимально в полмиллиона.

— Не нужно. Смотрите, граф, — сделал он жест своим сопровождающим, и те открыли контейнер. — Также, в качестве вознаграждения, мы готовы предложить две сотни тысяч.

— Это то, что я думаю? — задумчиво, скорее самому себе пробормотал я.

— Да, это две сотни тысяч, — кивнул капитан, открывая небольшой дипломат.

И… нет, его «не нужно» — преувеличение. В идеале подобную операцию стоило проводить в стационаре. Вот только в контейнере лежал действительно ОЧЕНЬ приличный набор. Вполне подходящей для полевой имплантологии и нейрохирургии.

И я за это… Хочу взяться. Не потому, что я медик — я не он. А потому, что у меня есть инструмент, который позволит справиться с системой Верности, не дав убить носителя. С вероятностью в девяносто пять процентов, кстати говоря.