Вечер подходил к концу, но никто из прохожих так и не решился заказать портрет у молодой художницы. Ева уже собралась уходить, когда к ней подошла пара молодых людей. Приглядевшись, она поняла, что мужчина действительно молод, а вот у его спутницы молодость весьма наживная, точнее сказать, натянутая. Казалось, она позволила себе не одну пластическую операцию. Сделано все было качественно, но создавало эффект мумифицированности. «Интересно, спит она тоже в гробнице?» – подумала про себя Ева.

– Котик, я хочу нарисовать свой портрет. – Дама говорила с легким акцентом.

– Может, не сейчас, моя бабочка? – Молодой человек настойчиво потянул подругу за локоть.

– Нет, сейчас! – закапризничала «мумия бабочки» и уже уселась на стул перед Евой. – Пойди пока посмотри сувениры. Мы же должны привести что-нибудь нашим друзьям.

– Хорошо, моя душка! – покорился молодой человек. – Позвони, как закончишь. Я буду неподалеку.

«Терпеть не могу альфонсов, „бабочек“, „котиков“ и вообще все искусственное!» – поморщилась Ева.

– Что-то не так? – Брови, щеки и подбородок дамы организованно поползли вниз.

– Переносица зачесалась, – выкрутилась Ева.

– И сколько вы хотите за свои услуги?

– Двести долларов, – выпалила Ева.

Брови, щеки подбородок теперь двинулись вверх:

– Почему так дорого?

– Понимаете, мне деньги очень нужны! – не долго думая, ответила Ева.

– А ты оригинальная девушка! Дам тебе деньги вперед, чтоб веселее работалось.

Она протянула Еве две новеньких бумажки, и та спрятала их в нагрудный карман комбинезона.

– Только нарисуй меня так, чтобы я себе очень понравилась. Тогда возможна прибавка к жалованью. – Она подмигнула Еве сразу обоими глазами. При этом ни одной морщинки не образовалось на ее лице.

«Хоть на мятой бумаге ее рисуй, – вздохнула Ева. – Тогда, может, какой-то „рельеф“ получится». Она критично оглядела сидящую напротив женщину, пытаясь увидеть ее заново. Вдруг ее привлекла одна очень интересная деталь.

– Я думаю, у меня получится, – задумчиво произнесла Ева и принялась за работу.

Дама оказалась на редкость послушной натурщицей и сидела неподвижно. Через час она попросила разрешения посмотреть на себя в зеркало, припудрила нос и приняла точно такое же положение.

– Я закончила. – Ева легко смахнула кистью излишки карандаша.

– Можно смотреть?

Девушка смело развернула готовый лист. Лицо натурщицы впервые приобрело асимметричность.

– Что это? – спросила она, зажав рот руками.

– Это вы настоящая, – убедительно ответила художница.

На портрете были изображены руки. Слегка морщинистые кисти с еле заметными выступающими венами покоились друг на друге. Тонкие красивые пальцы, заканчивающиеся аккуратным прозрачным маникюром, изящно переплетались, образуя свободное пространство, отчего складывалось впечатление, что руки будто бы дышали.

Когда пульс женщины пришел в норму, она с удивлением посмотрела на Еву и спросила:

– Но почему? У меня же бордовые ногти.

– Так ведь было и будет не всегда.

– А мое кольцо?

– По-моему, оно слишком вульгарно.

Последняя фраза была явно лишней, так как после нее на творца посыпался отборный мат. Еву обозвали шарлатанкой, авантюристкой, хамкой с придурью. И это только из того, что поддается цензуре.

Она глотала оскорбления до тех пор, пока дама не потребовала с нее обратно денег. К этому времени вернулся ее «котик» и прорычал, что она должна не только вернуть деньги, но и выплатить им моральный ущерб за потраченное время и нервы.

– Они же старые! – не унималась хозяйка, глядя на картину.

– Ваши руки прекрасны, они изящные, честные и настоящие, в отличие от... – Ева вовремя прикусила язык. – Если вам они не нравятся, я оставлю их себе!

– Вот еще! – возмутился «котик», которого никто и не спрашивал. – Мы забираем их с собой вместе со своими деньгами, а будешь сопротивляться – применю силу. – Он схватил девушку за плечо и потянул к себе.

Вдруг что-то внутри Евы надломилось, перевернулось и задребезжало. Она впилась зубами в его руку так, что парень взвыл от боли.

– Да она сумасшедшая! – На запястье пострадавшего проступила кровь. – Она могла отгрызть мне руку. Пойдем отсюда.

Прохожие останавливались, чтобы понаблюдать за тем, как юная художница рвет свои портреты и раскидывает их в разные стороны:

– Ненавижу, ненавижу! – кричала она и топтала клочки бумаги ногами. – Ну что вы все уставились?

Апофеозом развернувшегося действия стала поломка складной табуретки. Девушка била по ней тубом до тех пор, пока она не развалилась на части.