— Еще раз пожалуйста, Дашка, — он не сдерживает широкой улыбки. — А можно еще раз? Один раз на то, что подвез, а второй за то, что проводил?

— Конечно, — я снова встаю на носочки и целую его в другую щеку. — Хорошей игры в понедельник.

— Спасибо, — он открывает входную дверь и выходит из квартиры, напоследок сказав, — мы должны выиграть.

Марк

Мы проиграли.

Снова.

Два периода мы шли ровно и без забитых шайб, но за три минуты до конца матча, нападающий противоположной команды вывел из себя Хруста — нашего второго защитника. Завязалось драка. Решением судей был удален только наш игрок. Николаич пытался оспорить момент, но ничего не вышло. В результате этого нечестного удаления, нам залетела шайба и за оставшееся время мы не смогли сравнять счет.

— Вы молодцы, ребята. Играли хорошо, — подбадривает нас тренер. — Остальной разбор завтра в девять утра.

— Простите, тренер, — нарушает тишину Хрусталев Костя. — Я виноват.

— Хоккей — командный вид спорта, Хрусталев, проигрывает и выигрывает не один человек, а команда, — строго отвечает он, — значит и виноваты все. Один не справился с эмоциями, второй — с поставленной задачей, а третий вовремя не перестроился.

Я смотрю на свои коньки, опустив голову. Проигрыш одного матча в регулярке не самое паршивое чувство, однако первые минуты наваливаются тяжелым грузом.

— За вечер проанализируете свои ошибки, — продолжает Николаич. — Завтра разберем их и будет работать над тем, чтобы в будущем они не повторялись. Все услышали?

— Да, тренер, — оживаем мы.

— Вот и отлично, — перед тем как уйти, он добавляет, — Не давайте этому проигрышу потушить огонь желаний для дальнейших побед.

Он молча выходит из раздевалки, оставив после себя целый вагон размышлений. Я встаю и начинаю снимать с себя хоккейную форму, подготавливаясь к горячему душу.

— Вот почему ты мне не дал пас, когда я был открыт? Я бы точно забил! — слышу я голос крайнего нападающего Орлова Виталия, обращенный к Денису Моисееву.

— Ты не можешь этого знать, — отвечает он, расстегивая свой шлем, из-под которого торчат темные волосы.

— Я тебе отвечаю, забил бы.

— Парни! — вмешиваюсь я, не желая слышать пререкания. — Вы слышали Николаича, все завтра.

— Кто бы говорил, — недовольно произносит Орлов.

— Что ты хочешь этим сказать? — я смотрю прямо на него.

— Ничего, — я улавливаю на его лице нотки презрения.

— Нет, сказал А, говорил и Б.

— А что сказать? Ты с твоей фамилией должен каждый матч забивать шайбы.

Бам. Бам. Бам.

— Что ты сказал? — стиснув зубы, я сжимаю кулаки.

— Виталь, ты не прав, — поспешно комментирует Денис.

— Почему не прав-то? Его отец был отличным хоккеистом, и Марк обязан делать то, что делал он, если не хочет опозорить его, — гневно произносит Орлов.

— Чтобы ты знал! — я делаю шаг к парню, гневно сканируя его. — Я никому ничем не обязан. Тем более тебе.

— Обязан, иначе зачем ты нужен команде? — эти слова звучат как удар под дых и попадают точно в цель. С чем я боролся и отчего бежал, настигает меня прямо сейчас. Одно дело, когда это говорят за спиной, но другое — в лице.

— Хочешь сказать меня держат в команде, только потому что я сын Дмитрия Белова? — я делаю еще один мощный шаг к нему, Орлов пятится назад, не отвечая, но по его лицу я вижу, он именно так и думает. Мне осталось сделать всего один шаг, и я без всякого труда нависну над ним, с моим ростом в сто восемьдесят восемь сантиметров против его ста семидесяти пяти.

— Белый, хорош! — останавливает меня наш капитан, преграждая мне путь своей рукой. — Не стоит. Ты же знаешь, он не прав.

Я перевожу взгляд с Орлова на своего друга и пытаюсь проанализировать то, что он сказал.

А если он прав?

Эти мысли я оставляю при себе, молча продолжая стоять на расстоянии вытянутой руки от нашего нападающего.

— Защитник, тоже мне, — ехидничает Орлов. Я пытаюсь сорваться с места, все еще сжимая кулаки, но твердая рука удерживает меня. Илюха не зря был выбран нашим капитаном, он не только ответственней многих из нас, но выше и сильнее.

— Виталя! — серьезно смотрит на него друг. — Как ты выразился, защитник — твой капитан, и прояви уважение.

— Да, уважаю я тебя, уважаю.