— Если мне не изменяет слух, сюда скачет группа летящих всадников. Десяток, по меньшей мере. Они ещё далеко, но будут здесь через четверть часа.

— Ты разобрался с ребёнком?

— Конечно. Они спят, все пятьдесят три. Жаль, что новенький маловат, а то его не отличила бы и родная мама.

— Его мама убита теми всадниками, что скачут сюда. Если тебя будут допрашивать, говори обо всём, кроме ребёнка. Его не должны найти.

Приезжий выпил воду и запахнул стальной шёлк, обратившись в подобие чёрной статуи.

— Спасибо тебе, мастер.

Безумный всадник ускакал, и на несколько минут на Розовую усадьбу опустилась тишина. Затем вновь раздался мягкий топ, совершенно не похожий на стук лошадиных копыт. Но теперь всадников было много, Аулло определил их число десятком, а их оказалось одиннадцать. Пятеро спешились у дверей, остальные вздыбили коней и помчались по не остывшему следу беглеца. Все были в доспехах из стального шёлка, лица их скрыты.

Вновь безоружный Аулло встретил перед дверью незваных гостей.

— Не пущу.

Первый из пятерых коротко взмахнул замотанной в шёлк рукой, и страж Розовой усадьбы отлетел в сторону и остался лежать у стенки. Пятеро, не оглянувшись, прошли внутрь.

— Вы собираетесь развязать войну? — раздался голос за их спинами.

Помещение казалось пустым, мастер Вотен стоял позади вошедших.

— А ты уже присвоил себе право решать, начнётся ли война?

— Что вы, ваше величество! Я всего лишь слежу за соблюдением договора. Если вам есть, что мне сказать, пройдите в мой кабинет. А ваши головорезы пусть выйдут на улицу и ждут там.

Цвир прошёл в левую дверь. Там он немедленно уселся в единственное кресло. Кресло мгновенно развалилось на части, Цвир упал, нелепо задрав вверх ноги.

— Нехорошо хамничать в чужом доме, — заметил Вотен.

— Ты ещё не раз вспомнишь эти слова. — произнёс владыка. Он поднялся и тут же спросил: — Что здесь делал мастер Шлезер, и куда он подевался потом?

— Как удобно оказывается, не задавать вопросов! Мой гость не назвал своего имени, зато его назвали вы. Я теперь знаю, что здесь был мастер Шлезер. Почему бы двум мастерам не встретиться и не побеседовать друг с другом?

— О чём?

— Увы, ни о чём! У Шлезера было слишком мало времени, чтобы тратить его на беседу. Ваши люди висели у него на хвосте. Он попросил стакан воды, выпил и немедленно ускакал.

— Куда?

— Это вы знаете лучше, чем я. Шестеро тех, кто сопровождал вас, пустились за ним по горячим следам. Спросите у них.

— Ты поил его водой и даже не попытался задержать.

— За что? Он не сделал ничего плохого, он всего лишь просил воды и уехал, не пытаясь пройти, куда запрещено.

— И ты ему поверил?

— Я верю даже вам, хотя вы впятером впёрлись в зал, где играют маленькие тобторы.

— Как удобно оказывается, не задавать вопросов! Мой гость не назвал своего имени, зато его назвали вы. Я теперь знаю, что здесь был мастер Шлезер. Почему бы двум мастерам не встретиться и не побеседовать друг с другом?

— О чём?

— Увы, ни о чём! У Шлезера было слишком мало времени, чтобы тратить его на беседу. Ваши люди висели у него на хвосте. Он попросил стакан воды, выпил и немедленно ускакал.

— Куда?

— Это вы знаете лучше, чем я. Шестеро тех, кто сопровождал вас, пустились за ним по горячим следам. Спросите у них.

— Ты поил его водой и даже не попытался задержать.

— За что? Он не сделал ничего плохого, он всего лишь просил воды и уехал, не пытаясь пройти, куда запрещено.

— И ты ему поверил?

— Я верю даже вам, хотя вы впятером впёрлись в зал, где играют маленькие тобторы.

— Вот как? Мне нельзя, а какому-то тобтору можно? Боюсь, отсюда ты отправишься прямиком в мои подвалы.

— Где эти подвалы? Здесь — Розовая усадьба, и тюрем здесь нет. Тут оговоренная граница между владениями людей и тобторов, а вы напрашиваетесь на то, чтобы развязать войну между двумя народами.

— Не пугай! С тех пор, как твой домишко получил особый статус, прошла прорва лет. Войны не получится. Сегодня я со своими четырьмя молодцами могу превратить этот край в пепелище.

— Ты, ваше богоравное величество, забыл, что тобторы все эти годы тоже не сидели, сложа руки. На тебе доспехи из стального шёлка, и ты полагаешь себя неуязвимым, — Вотен протянул руку и поднял с пустого стола маленький чёрный ножик, — но что ты скажешь, если я ткну этой игрушкой в твоё божественное брюхо? Спасёт ли тебя стальной шёлк?