Шрифт:
Пару минут спустя я увидела, как Джулс вышла из кофейни через улицу со стаканчиком в руках.
– Сейчас вернусь.
В моей голове эхом повторялись слова Клэр: «Просто постарайся быть с ней милой. Она через многое прошла». Я сказала Клэр, что постараюсь, но для этого ничего не делала.
– Джулс!
Она остановилась и повернулась:
– Да?
– Я просто… – Я понятия не имела, с чего начать. Вспомнила то, что она говорила, когда мы были вместе в одной компании. У Джулс ужасные отношения с ее мамой. Изначально я думала, что она просто жаловалась на нее, как и мы все выражаем неудовольствие своими родителями, но, очевидно, все было хуже, чем мне казалось. – Все в порядке? С твоей мамой?
– Клэр тебе что-то рассказала? – произнесла она со злостью.
– Нет. Когда мы прошлый раз ездили на ланч, ты упомянула, что вы ругаетесь. Вы все еще ругаетесь?
Она уставилась на пластиковый стаканчик у себя в руках:
– Мы всегда ругаемся.
– Из-за чего?
– Она хочет переехать… снова. А мне просто хочется, чтобы она дождалась моего выпуска и переезда в университет, но она бежит от мужчины под номером пятьдесят один или семьдесят пять. Я сбилась со счета. Но она уже упаковала половину вещей дома.
Ничего себе. Это ужасно. Я не могла представить себе, что моя мама пакуется и переезжает каждый раз, когда что-то происходит. И почувствовала вину.
– Мне жаль. – Я вспомнила, как Джулс упоминала о том, что ее мама часто ходит на свидания. Обычно с жуткими мужчинами.
Она резко подняла глаза и посмотрела на меня пристально:
– Это неважно. Клэр сказала, что, если это произойдет, я могу переехать к ней на несколько недель.
– Ох. Отлично. Это поможет. Мне просто хотелось убедиться, что ты в порядке.
Она заглянула за мое плечо, посмотрев туда, где сидел Хейден:
– Ты притворяешься, что тебе есть до меня дело, потому что беспокоишься за меня или о том, что я что-то знаю?
– Что?
Джулс ухмыльнулась:
– Будь осторожна, Джиа, я напала на след. – Она повернулась, намереваясь уйти, но, сделав пару шагов, обернулась. – Девяносто дней.
Глава двадцать седьмая
Джулс испортила мне настроение, и прошло уже четыре часа со времени моего отъезда из дому, так что было пора поговорить с родителями. Поэтому я сказала Хейдену, что мне пора решить сложившуюся ситуацию, и мы разошлись. Интересно, мои родители уже звонили Дрю? И случится ли у меня приступ истерики, когда я приеду домой? Хотя это даже трудно представить.
Я собралась с силами и вошла в дверь. Было тихо. Однако это не добавляло определенности к вопросу, хороший ли это знак или плохой. Зайдя внутрь, я направилась в гостиную, откуда доносился звук работающего телевизора или чего-то подобного. Ох, пожалуйста, скажите мне, что прямо сейчас они не смотрят этот фильм, подумала я. Но, войдя, я увидела, что они оба сидели на диване – мама в рабочей одежде, папа держал тарелку с обедом – и смотрели телевизор.
Папу рассмешила какая-то шутка.
Я покашляла.
– Привет. Я дома.
Подняв лежащий возле нее пульт, мама выключила телевизор:
– Джиа, ты не должна так просто убегать, хорошо? У нас есть определенные правила, как нужно отпрашиваться в библиотеку, пожалуйста, придерживайся их в следующий раз.
– Хорошо… – Я посмотрела на нее, потом на папу.
– С тех пор как ты начала общаться с этой девушкой, Бек, твое поведение изменилось.
– Что? Я едва с ней общаюсь.
– Ну, я не могла не заметить, что твоя новая привычка спорить совпала с ее появлением в твоей жизни. Мне хочется, чтобы ты ограничила общение с ней на некоторое время.
Привычка спорить? То же самое она говорила Дрю.
– Это с ней не связано. Вы смотрели фильм Дрю?
– Да, смотрели, – ответил папа.
– И?
– И это интересная картина об изменениях в культуре и сопутствующих побочных эффектах. – Он поставил тарелку на кофейный столик и подвинулся к краю диванной подушки.
– Он использовал нашу семью как пример.
– А чью еще семью он должен был использовать? Она у него одна.
– Не знаю, семью, которая хотела бы быть частью фильма, в котором над ней насмехаются.
– Это вовсе не насмешка. Это просто взгляд на общество.
– Возможно, вам так кажется потому, что большая часть фильма не о вас. Она обо мне. И я воспринимаю это как насмешку над собой.
Мама положила руку на папино плечо и заговорила:
– Ох, Джиа, мне жаль, что ты так это воспринимаешь. Я понимаю твои чувства, но надеюсь, со временем ты поймешь, что Дрю не намеревался насмехаться над тобой.
– Ну, после того как весь зал смеялся надо мной прошлым вечером, мне трудно воспринимать это по-другому.