Жаркий ветер Вавилона трепал пламя факелов, когда старый жрец, укрытый тканями багряного цвета, склонился над чашей с расплавленным золотом. Его губы дрожали, глаза смотрели в темноту, куда смертные не осмеливались заглянуть.

Обычная смертные, но не я… Для меня происходящее сейчас скорее напоминало нелепую театральную постановку плохих актеров. Придет время- и я разгоню этих шарлатанов, но сначала нужно освободить сознание бедных людей, живущих веками под гнетом невежества.

Жрец вдохнул дым ладана, его тело вздрогнуло, а затем, голосом, в котором звучал шелест песка и гул древних звезд, он произнес:

– Представь! Мир после победы над хаосом, Мардук- верховный бог- взошел на трон богов, но его сердце осталось пустым. Иштар, свободная, огненная, с золотыми волосами, приправленными песком пустынь, пришла к нему -не как покорная жена, а как буря, что не подчиняется законам.

«Ты создал мир, -шептала она, касаясь его губ своими.
– Но я научу его любить…»

Он -мудрость и власть. Она -страсть и разрушение. Он хотел порядка, она жаждала хаоса. Их связь не могла быть вечной, но каждую весну они встречались в танце богов, соединяя небо и землю, силу и желание, разум и сердце.

И когда в Вавилоне начинался праздник, жрецы воссоздавали этот священный союз -акт любви, от которого расцветали сады, наполнялись зерном амбары, и люди верили: пока Мардук и Иштар встречаются, жизнь продолжается. Вот в чем смысл обряда, частью которого ты избран стать…!

– Избран?– не смог сдержать надменную усмешку,– кем? Я сам себе господин, старик. Ты заблуждаешься под парами ладана…

–О царь великий, будь внимателен,– усмехнулся старец, словно бы пропустив мои слова мимо ушей,– Из утробы богов вышла она, в волосах её -ночные грозы, в глазах -бездна, что затягивает души. Не мечом она завоюет этот мир, но огнем -тем, что прячется в ее крови.

Жрец поднял руки к небу.

–Горе тому, кто коснется ее сердца! Он не владеет ею -она сожжет его душу, как солнце сжигает последний туман рассвета. Он забудет имя свое, забудет волю свою, ибо любовь ее подобна пляске факелов в бурю: прекрасна, неукротима и смертельна.

Я глубоко вздохнул, борясь с желанием заткнуть бесполезного старика более действенным способом. Просто развернулся и пошел на выход, желая побыстрее покончить с представлением этих дикарей.

А сумасшедший продолжал кричать в спину:

– И где-то в глубине дворца, в садах, усыпанных розами, она смеялась, не зная, что ее судьба уже написана -и что кто-то, кто посмотрит в ее глаза, обречен гореть в них, пока не останется лишь пепел…

– Ну что, как твой сеанс экзорцизма?– усмехнулся Ашур, откидываясь на мягкой дивании, предваряющей ступенчатый вход в храм, сейчас играющий роль импровизированной лестницы. Судя по всему, гости заняли свои места. Цирк продолжится. И самое нелепое- что я главное действующее лицо в этом нелепом маскараде. Никогда не любил быть клоуном… Я вообще всегда старался держаться вне обрядовости и церемониала. Потому, наверное, так и не смог найти точек соприкосновения со своей семьей и всегда был белой вороной. Старший брат Микаэль тоже отличался бунтарским нравом, но его амбиции в сухом остатке тоже сводились к власти- просто он устанавливал ее через власть денег и бизнеса. Самая близкая мне по крови- сестра- двойняшка Амаль, так вообще стала синонимом слова протокол, церемониал и власть. Ее муж был правителем Эмиратов Дубая, а она блистала, как самая яркая звезда в Аравийской пустыне. А я… я всегда хотел идти вне системы. И дураки те, кто считает, что мой приход на землю бабилонян- это жажда экспансии и власти. Это жажда революции. Я хочу менять, я хочу шокировать, я хочу совершать такие выпады и маневры на мировой арене, чтобы меня было слышно и видно даже без амбиций тупо сидеть на троне и контролировать лимитированную территорию. Мой мозг не зажат в тиски этих стереотипов. И дурак тот, кто это не понимает во мне… Потому и эти ритуалы чертовы, придуманные Инной, стали тем еще испытанием на терпение…

Мда, черная тряпка не зря меня испытывала- уже было желание послать к чертям их нелепые пляски и прекратить невыносимую тягомотину.

–Расслабься, брат,– увидел, как сжимаю челюсти в раздражении,– выпей лучше местного вина. Вот, мы уже залили в себя- и нам хорошо и весело.

Смешок Ашура подхватили и другие мои члены команды. Здесь были самые верные приближенные. Те, на кого я полагался во многих делах. Ашур –первоклассный стратег. Я переманил его в команду из крупнейшей компании по разработкам современного вооружения. А еще, как бы смешно ни звучало, он был номер один на континенте по игре в Танчики. Да-да, те самые танчики, на которые современные мужики тратят столько времени. Старое поколение убеждено, что это просо блажь, а это стратегия… И ее можно конвертировать в дело.

Немногие задумываются, что война в наши дни- это не рудиментальное махание мечами, а техника, беспилотники, почти что математический расчет. Ашур с лихвой справлялся со своими обязанностями и потому сейчас был ближе всех.

Рядом и другие мои парни- айтишники, ученые из Кремниевой долины, аналитики. Для них происходящее тоже казалось каким-то путешествием во времени. Наверное, когда достигаешь всего и все пробуешь в жизни, и возвращаешься вот к такому- экзотика и драйв, нечто первобытное, что испытывает твое тело на инстинкты. Я бы тоже так хотел и с удовольствием сейчас отдался бы этому чувству, но факт того, что именно я тащил ярмо на ше бесил несказанно…