Но как долго мне будет везти? И что делать дальше? Если на данный момент мой горизонт планирования лишь несколько часов!

Уткнувшись лбом в сложенные на коленях руки, я тихонечко расплакалась. От одиночества. От терзавшего меня холода, с которым раньше как-то справлялась восстановительная капсула в лаборатории Бельдилажа, а теперь даже сытый желудок ненадолго согревал. Еще плакала от навалившихся проблем, беспросветного отчаяния и невозможности найти выход из сложившейся ситуации. Так, в слезах, и уснула.

Проснулась внезапно, видимо подсознание разбудило. Я испуганно замерла, уже на рефлексах боясь выдать себя шорохом, дыханием, заполошно стучавшим сердцем. Ведь у жителей Тесеи настолько разнообразные органы чувств и порой настолько острые, что оставалось только дивиться.

Мельком бросив взгляд на наручный, едва светящийся кибер, отметила, что проспала всего три часа. В ранее безлюдном аппендиксе раздавались голоса. Усиленные эхом, чуждые звуки словно отлетали от металлических стен и вонзались в уши: злые, даже яростные. Ругались мужчины, не менее трех, на незнакомом мне языке. Да и мужскими я сочла голоса исключительно по привычке, уж больно низкие тембры.

Не столько из любопытства, сколько из опасения и предосторожности я выползла из щели. Перебирая до боли затекшими руками-ногами, под аккомпанемент набиравшего обороты спора, я бесшумно перетекла на колени и одним глазом выглянула из-за утилизатора.

Ругались траки, аж шестеро широкоплечих громил, двое с одной стороны, четверо – с другой. Одеты по-деловому, но все равно заметно, что на них чуть не трескалась одежда, стесняющая мускулистые тела. Спорили по-крупному, с оружием в коротких руках, трое переговаривались, остальные молча следили за противостоящими, тараща лупоглазые зенки, отклоняя слуховые антенны к лысому пупырчатому затылку, видимо, так реагировали на слишком громкие для них звуки.

Возможно, траки, выяснявшие отношения на повышенных, угрожающих тонах, пришли бы к консенсусу, но внезапно все изменилось. Машинально вскинутая кем-то в запале рука спровоцировала общую реакцию: сумрак тупика прорезали лучи бластеров. На пол рухнули двое траков, бывших в меньшинстве, один из четверки взвыл от боли, прижав ладонь к раненному боку. Сквозь его толстые узловатые пальцы просочилась темная жидкость.

Крик чудом застрял у меня в горле. Я впервые видела убийство, не на экране визора, а вживую. И оно оказалось чудовищно обыденным, дурацким, из-за простой случайности и нервного жеста. Но понять это не означало принять убийство. Дальше – хуже. Раненый трак злобно пнул ногой тело убитого, потом второе, наверное, таким способом проверял: живы или нет. И я от страха оказаться третьим трупом, едва дыша, под звуки возмущенного бормотания убийц забилась обратно в свою щель. И вовремя!

Шаги убийц, пыхтение и шорохи приблизились вплотную к моему схрону. Я зажмурилась от ужаса, перестав дышать и пытаясь сдержать дрожь замерзающего тела. Ведь стоит хоть одному шагнуть за угол, меня обнаружат. Громыхнуло железо, пахнуло чем-то неприятным, что-то зашумело за стеной, которая скрыла меня от незнакомцев, затем характерный приглушенный звук движка. Дальше утилизатор расщепит на атомы брошенный в него мусор и отправит в космос. Этим мусором, похоже, стали двое траков, разумных существ.

Убийцы перебросились парой фраз, один рассмеялся, вернее, жутковато забулькал, другой вновь зашипел от боли, процедил что-то злое и уничижительное, третий бросил мрачную короткую фразу. Их шаги, к моему невероятному облегчению, удалялись и когда, наконец, стихли, я вспомнила, что можно нормально дышать, а то перед глазами уже темнеть начало.

Наверное, из-за недостатка кислорода у меня разгулялась фантазия – подкинула красочную картинку содержимого утилизатора – жуткие окровавленные трупы за заляпанной кровью убитых стеной, к которой я прижалась…

О том, чтобы отсиживаться дальше в этом месте, – считай, на кладбище – речи быть не могло, не говоря уже про сон. Нервы на пределе. С трудом убедила себя не сбегать, потерпеть еще час и просидела, прикусив ладонь зубами, чтобы не клацали от бившей меня противной мелкой дрожи. Затем осторожно выбралась из своего угла и, крадучись, словно трусливая мышь, на подгибавшихся ногах покинула укромное место, оказавшееся отнюдь не безопасным.

В голове настойчиво гудел хаос панических мыслей. Вдруг охрана хостела среагировала на тревожное оповещение и обратилась в службу безопасности станции? И безопасники запустили проверку системы не только ночлежки, но и всей станции… Тогда они обнаружат мои вирусы в своей системе… Меня найдут, где бы я не находилась. Еще я могла пропустить какой-нибудь скрытый глазок камеры в этом аппендиксе, тогда все узнают, что я тут была, видела убийство… Если верить детективам, опасные свидетели долго не живут. В этом случае на меня откроют охоту не только подручные Маду, но и траки-убийцы.

Я сутулилась под весом сумки, которую прижимала к себе спереди, широкая лямка надоедливо давила на плечо. Привычно глубоко натянув капюшон на голову, я зыркала по сторонам и молилась: «Господи, спаси и сохрани». Ведь только на его помощь и может уповать одинокая слабая женщина, самой себе напоминающая мышку, попавшую в логово голодных хищников.

Вскоре я оказалась возле космопорта. Помучившись сомнениями, поддалась слабости. В ближайшем туалете я уже привычно (эх, недолго воевала моя совесть с нуждой) с помощью кибера смошенничала – «оплатила» ионный душ и химчистку. Слишком мучилась от ощущения, что от меня чужой кровью и мусоркой несет.