Ясен пень, что это у меня из головы несло. В любом случае сухой душ избавил меня не только от возможной грязи и запахов в целом, но и нервы успокоил. Перед тем как покинуть кабинку я заплела тугую косу и скрутила ее рогаликом на затылке, чтобы ни единая прядка не выбралась из-под капюшона. Купленный еще в первый день пребывания на станции траков дешевый девайс – большие очки-хамелеоны – дополнительно скрыл часть моего лица. Спортивный костюм, ботинки и безразмерная куртка с чужого плеча завершили образ серой личности, неинтересной, безликой, бесполой.

В ближайшем автомате я пополнила запас пищи и воды, два безвкусных, но питательных батончика сразу съела, запив водой, а остальное затолкала в сумку. И направилась в космопорт с намерением любыми путями убраться отсюда.

Здешний хаб имеет форму многоуровневого эллипса, оснащен множеством стыковочных грузовых и пассажирских платформ, которые соединяются сотнями переходов. По узким гравитуннелям носятся прозрачные лифты, множество открытых эскалаторов помогают пассажирам и работникам станции быстро добираться в любую точку этой гигантской станции, кажется, кишмя кишащей разными жителями Тесеи. Разумеется, передвижение ограничено зонами доступа и регулируется бесконечными значками и указателями на всеобщем.

Согласно указателю, движущаяся лента открытого перехода, на которую я встала, доставит меня на одну из стыковочных платформ грузового транспорта, где еще не была. Среди мельтешивших вокруг разномастных иномирцев мой взгляд привлекли двое мужчин, приближавшихся навстречу по соседней ленте. Дорого и солидно одетые. За ними плыла гравитележка с большим багажом.

Первый путешественник – домириец, худощавый, синеволосый, узколицый, с раскосыми желтыми глазами, в традиционном для его расы длинном платье, за которым скользил двухметровый жуткий синий чешуйчатый змеиный хвост. Второй – жамту, безволосый, с круглыми фасеточными глазищами на половину треугольной морды, похожий на помесь человека с сороконожкой. Его верхняя, гуманоидная, часть была облачена в специфический сюртук, а нижняя, от «бедер», – представляла собой внушительное брюшко с десятком лап, защищенных хитиновым покровом.

В списке претендентов на мои «сердце и постель», составленном Маду, домирийцы и жамту числились в третьем десятке по степени совместимости с землянами. При этом они входили в первую тройку вероятных покупателей, поскольку у обеих рас проблема сильнейшего гендерного перекоса в сторону мужчин, а браки с представительницами других рас еще более проблематичны, потому что жамту – энергетические вампиры, а домирийцы и вовсе ядовитые твари. Три недели назад, как и сейчас, мой самый страшный кошмар – оказаться в паре с кем-то из представителей этих рас.

Наг и сороконожка, занятые разговором между собой, приближались. В момент, когда они поравнялись со мной, я остро ощутила холодок, исходивший от жамту – эта хитиновая тварь за мгновение высосала из меня часть энергии. Секунда-вторая на осознание – и на меня устремился внимательный и удивленный взгляд жутких фасеточных глаз «многоножки». Он даже обернулся посмотреть, ведь «поделиться» энергией способна только женская особь и не самая слабая.

Невольно ускорилась, чтобы убраться отсюда как можно дальше, с содроганием осознав, что Бельдилаж был прав: если бы на аукционе меня выкупил жамту, долго бы не протянула. Если не сам «муж», то «плод» от него меня бы иссушил. Слишком низкий энергоресурс. И не потому, что я тогда проходила дополнительное обучение, а в принципе. Эта встреча подтвердила убийственный прогноз ледяного ларса.

Я непростительно отвлеклась, переживая очередную страшную встречу. Преступно в нынешней ситуации! В результате, вывернув из-за угла, чтобы перебраться на следующую платформу для проверки пропускного пункта, столкнулась с чем-то большим и словно каменным.

Раздалось гневное восклицание на незнакомом языке, но голос этот я слышала и ужаснулась до вздыбившихся волосков на коже. Вырвавшись из захвата, подняв голову, я затравленно уставилась на трех траков – убийц, за которыми не более четырех часов назад наблюдала из темного угла. А их раненный подельник, видимо, где-то залечивает пострадавший бок.

– Простите за невнимательность, – просипела я на всеобщем, обходя зеленых пупырчатых мордоворотов, которые злобно таращились на меня.

– Извинился и все? Думаешь, этого хватит? – прошипел один из них тоже на всеобщем.

– Приношу свои самые глубочайшие извинения, господа, простите, – сипела я дальше, радуясь, что меня хотя бы за мужскую особь приняли.

Второй трак, переваливаясь с пятки на носок, волнообразной походкой направился ко мне с явно недружелюбными намерениями, отчего меня затошнило со страха. В лучшем случае набьет морду, сочтя наглецом, о худшем в этой кошмарной вселенной думать не стоит, иначе жить совсем перехочется.

Прекрасно помня, чем у них могут заканчиваться разговоры, я сорвалась с места. Петляя как заяц, старательно меняла платформы и уровни, уходя от возможной погони. Сердце выскакивало из груди от быстрого бега с сумкой на плече и отчаянного страха. Как мне покинуть станцию? Как? Ведь дольше оставаться здесь нельзя! Система безопасности хостела среагировала, а кто гарантирует, что где-то не среагировали другие, просто незаметно для меня? Местные криминальные личности, если зададутся целью, меня в два счета отыщут. Одна надежда: не сочтут достойной наказания за такую мелочь. Но раз они толкутся на станции, значит, здесь их рабочее место. И мы не раз еще столкнемся.