– На будущее, ее возраст – это точно не то, с чем можно шутить.

– Где ж там шутки? Два старых молодящихся пердуна не могут принять свой возраст. Кстати, самое время показать твоей бабке хозяйство моего деда, которое ты так старательно сняла на свой телефон, – упс. – Она оценит, может, тогда подобреет и задастся целью совратить такого же, как и она извращенца. Конечно, после того как получит справку о его доходах и недвижимости.

– Не понимаю, о чем ты говоришь. И вообще. Мне кажется или раньше ты был более благосклонен к моей бабушке?

– Это было до того, как она поняла, что я не добродушный дурак, а я не осознал, что лебезить перед ней бесполезно, учитывая, что у меня нет ожирения и больного сердца и помирать в ближайшем будущем я не собираюсь, что совершенно противоречит её планам. Поговори со своей бабкой, а я с дедом, чтобы не цеплялся к ней.

– Хорошо.

Хорошего в действительности мало. Я понимаю это в полной мере, когда удается увидеть бабушку в выделенной ей комнате. Ох уж этот взгляд.

– Ну ты и сученька, внученька, – сучара и сученька. Что может быть прекраснее? – Зная, что есть нормальный дом, ты привела меня в клоаку без воды и унитаза?

– Я хотела поберечь твои нервы и раньше времени не знакомить тебя с Костиной тёткой. Она...специфическая.

– Получше своего морщинистого братца.

– Вот об этом я и хотела поговорить. Пожалуйста, не цепляйся к Костиному деду.

– Цепляться не буду. Следующий раз просто дам в морду.

– Бабушка!

– Так, давай договоримся. Называй меня при всех по имени.

– А может, не надо? Всё же какая-то часть людей действительно называет эту нашу часть тела твоим именем.

– Детка, достаточно сказать всем, что ты Мальвина Адольфовна, как всё внимание будет приковано к тебе. Подай платье, – перевожу взгляд на кровать, на которой красуется белоснежное платье.

– Может, не надо так выделяться. Поскромнее надо быть. Всё-таки мы в деревне. Ты будешь слишком выделяться.

– Кто-то же должен украсить это место. Пусть это буду я.

Я бы на многое закрыла глаза. И даже на её белое платье, но точно не на увиденный мною флакон с туалетной водой. Только не они!

– Даже не думай, – моментально выхватываю флакон. – Только не эта гадость!

– Гадость – это то, сколько ты получаешь в своей больнице. А парфюм, стоимостью половины твоей зарплаты – это искусство, созданное для полного раскрытия тебя как женщины. Была бы умнее, давно бы ими воспользовалась и все мужики за тобой ходили.

– Если бы я нанесла их на себя, конечно, за мной ходили бы болезные мужики на запах больницы!

– Детка, не будь колхозницей. Они не пахнут больницей. Не разочаровывай меня. На хорошем человеке, дорогая моя, они раскрываются так, как надо.

– Так вот где собака зарыта. Именно поэтому они и не раскрываются на тебе.

– И все-таки в тебе живёт твоя мать.

– Хорошо, что ты не забываешь, что во мне живет худшее от мамы и тебя.

– Язва!

– Значит так, не смей их наносить и сцепляться с Костиным дедом. Пообещай мне.

– Только после того, как расскажешь мне причину столь скоропалительного брака.

– Ну вот мы и дошли до самого главного. Не нравится Костя, потому что он здоровый мужик и не собирается умирать в ближайшее время, и оставлять мне своё имущество?

– Да нет, солнышко. Просто я думала, что ты меня разыграла в квартире, а тут ты выходишь за него замуж. Это не вяжется с тем, что происходит сейчас и то, как ты самозабвенно с ним целовалась, сидя у него на коленях, при отсутствующих свидетелях. Ты действительно в него влюблена?

Почему-то этот вопрос меня бесит больше, чем происходящее вокруг.

– Я всё сказала. Повторять не буду. И да, оставь свою неприязнь к Косте при себе.

***

Судя по количеству накрытых в ряд столов и тарелок, нас ждёт увлекательный аттракцион под названием: "приглашу всех, кого знаю". Да уж, тётка постаралась на славу. Столы ломятся от еды и алкоголя.

Чувствую себя маленькой потерянной девочкой, которая боится оставаться одна. Обвожу взглядом двор. Мне нужен Костя. Как только понимаю, что его тётка собирается идти ко мне, чтобы наверняка знакомить с первой порцией гостей, я фактически срываюсь с места и иду куда глаза глядят. А глядят они прям куда надо. Резко останавливаюсь у сарая, когда слышу знакомые голоса.

За тридцать пять лет я ещё ни разу не подслушивала чужие разговоры. Наверное, не стоило и начинать, но любопытство, мать его.