– Я вижу.

– Что?

– Блеск в твоих глазах.

– Внучара, я просто накатил уже Женькиной настойки, чтобы хоть как-то пережить день в компании одних стариков. Ты видел, что там кроме Мальвины нет ни одного молодого тела? Откуда мне брать энергию?

– Хорош выделываться. По глазам вижу, что хочешь подцепить эту стервозину, – мне бы обидеться за такое определение бабушки, но на правду, вроде как, и нельзя обижаться. – Никогда не думал, что это скажу, но, мне кажется, она тебе не по зубам. Поэтому брось эту каку.

– Я с таким старьем не связываюсь, окстись.

– Мы оба знаем, что ты сейчас бздишь.

– Не бздю.

– Не узнай, что у неё есть внучка, стало быть, она бабка, ты бы уже подкатил к ней свои яйца. Короче, я тебя предупредил. Не лезь на рожон. И ещё раз тронешь за что-нибудь Алю, я уничтожу нахрен всю твою рассаду.

– Сучара ты все-таки, внучара.

– Я тебя предупредил.

– Расслабь булки. Я жду Марийку, – это ещё кто?

– Кого?

– Ты что, паскуденыш, не помнишь свою первую любовь?

– Какую нахрен любовь?

– С которой ты на сеновалах яйца полировал, – отлично. Бывших мне ещё здесь не хватало. – Марийка Радужная. Ну она после развода уже не Радужная во всех смыслах этого слова, но кто, как не я, может скрасить будни нерадужных барышней?

– А какого хрена ей здесь делать?

– О, смотрю, вспомнил. Сисечки у неё до сих пор что надо.

– Ты-то откуда знаешь?

– Прошлым летом видел её у Женьки. Они ж соседи. Если Марийка не придёт, придется довольствоваться Веркой, эта точно придёт, – только не говорите, что это ещё одна бывшая.

– Даже спрашивать не буду кто это, – нет уж, спроси.

– Подарю тебе на новый год интеллектуальные игры. Вдруг память вернётся, и ты вспомнишь всех, с кем дружил половыми органами. Верка твоя одноклассница, тугодум. Она сейчас главный технолог на мясокомбинате. Конечно, Женя её пригласила. Как ты понимаешь, она пригласила всех, с кого можно что-то поиметь.

– Короче, я тебя предупредил.

– Сам ты "короче".

Только я хочу сигануть с места, как цепляюсь подолом платья за какую-то хрень. В панике начинаю дёргать его.

– Давно тут стоишь? – блинский блин!

– Только что пришла. Тебя искала.

– Вот что бывает, когда подслушиваешь, да, малыш? – обводит взглядом моё платье.

– Избавь меня от деток, малышей, котенков, зайчат и прочей живности. Применяй их для своих подружек.

– Для Марийки или Веры? Я, кстати, вспомнил вторую. Хочешь, расскажу кто она?

– А хочешь, пошлю тебя на три буквы?

– Уже ревнуешь, что ли?

– Отвали.

– Не дергайся. А то платье порвешь.

Не могу назвать себя рукожопой. Но почему-то сейчас, когда у этого гадёныша ловко выходит освободить моё платье, именно такой я себя и чувствую.

– Пойдём, Нервозовна, – берёт меня за руку и ведёт в сторону скопившихся гостей.

***

Шум, гам и десятки взглядов. Самое смешное, что Костя и сам не знает половины собравшихся. Только ему, в отличие от меня, почему-то весело.

– Кисунь, давай договоримся, – шепчет мне на ухо. – Хоть и хочется бухнуть, но ты не пьешь. Поняла?

– Кисунь?

– Ты котят перечисляла в табу. А киса – это взрослая кошка.

Сказала бы я ему пару ласковых, но так некстати заговорила ну очень толстая тётка ростом с Костю.

– Прежде чем сесть за столы, я бы хотела подарить молодой жене один из самых ценных подарков для женщин, – протягивает мне букет... из лаврового листа. – Лавр – это священное растение. Издавна оно считалось деревом победителя. Вкладываешь его в карман трусиков, и он защитит тебя не только от неприятного запаха, но и подлечит при необходимости твою Брунгильду, – да вашу ж мать. Куда я попала?!

– Ты имела в виду Изольду? – усмехаясь произносит Вдуев старший. Ну всё. Капец. Бабушка, только не фас!

– Матильда, Брунгильда, Изольда. Выбирайте то, что нравится.

– Ну да, всё, что на "да" ман...да, – перевожу взгляд на бабушку, а та, как ни странно, улыбается. Правда, такой улыбкой, обещающей близкую смерть.

– Вася, не отвлекай. В общем, лавровый лист в этом месте избавит от нежеланных ухажёров, но при этом сделает тебя привлекательной для одного единственного мужчины.