— И мундир пошейте новый. Этот уже никуда не годится, господин капитан! — когда я уже выходил из кабинета секретаря, услышал в спину. — Вы же капитан! А в мудндире унтер-лейтенанта

Шпильку я пока что пропустил мимо ушей, а пошиться нужно, это да. Ещё бы узнать, где. Впрочем, секретарь вовремя поправился, переведя суть сказанного лишь в то, что мой мундир не соответствует чину.

Я вышел из кабинета, в коридоре стоял Кашин по стойке смирно.

— Собирай плутонг, пойдём в Тайную канцелярию! — сказал я.

Кашин, демонстрируя неплохую строевую подготовку, развернулся и пошагал прочь.

Где находились мои бойцы, я не знал. Ну, для этого у меня и есть сержант. Повысить бы его до какого-нибудь подпоручика. Будет такая возможность, обязательно поспособствую.

Я вышел во двор небольшого деревянного дома, который служил чем-то вроде штаба Измайловского полка, вдохнул свежего после дождя воздуха. Всё же привык я к различным запахам, тем более к сравнительно не пахучему специфическому аромату конского навоза. Его тут было завались. Так что дискомфорта не почувствовал. Ну а порядок… Вот почему территория части не убрана?

Минут семь мне пришлось подождать, пока Кашин не привёл остальных бойцов. У меня складывалось такое впечатление, что я не видел их, может быть, месяц или два. Так бывает, когда с людьми переживаешь очень волнительные события, а потом хотя бы на два-три дня расстаёшься. Ну а то, как мы успели повоевать, получилось весьма волнительной перипетией. Может быть, только чуть-чуть меньше, чем-то, что я пережил на аудиенции у императрицы.

Мы шли, периодически посматривая вокруг. Вот коза… Конь пасется, недалеко сразу три коровы. Столица! Впрочем, я так же мог пройтись по столице будущей России, и встретить там же и козу с большими губами, и увеличенными иными частями тела, и коня, жеребца, который с этой козой… Лучше уж животных наблюдать.

По меркам Петербурга будущего, этот город мне казался крайне маленьким, да ещё вокруг сплошные службы. Вот и не пришлось долго идти, чтобы прибыть в Тайную канцелярию.

— Отчего так долго? — человек в неприметном платье принялся меня отчитывать.

— Сударь, потрудитесь быть вежливым к капитану гвардии ея величества, — вынуждено отвечал я.

Вынуждено, потому как ни с кем не хотел ссориться, тем более с представителем Тайной канцелярии. Между тем, даже если лень, даже если не хочется, вопреки тому, какие последствия меня ожидают, и если люди даже знали прежнего Норова, я должен пресекать любые попытки будь как поставить под сомнение мою честь и достоинство.

— Норов? Вы чего? — удивлённо спрашивал Шимохин.

— Нынче, господин Шимохин, ужо гвардии капитан Норов, — шепнул, вроде бы так, чтобы я не слышал, Кашин сотруднику Тайной канцелярии.

Некоторых, может быть, и большинство служащих этого ведомства я заочно уже знал. Кашин с упоением рассказывал многочисленные истории, связанные со службой. Естественно, я его никогда не останавливал и был верным слушателем, мотая на ус то, что мне нужно было для социализации в этом мире.

Так, к примеру, из рассказов сержанта я узнал, что в Тайной канцелярии работает всего лишь горстка людей. Явно меньше двадцати. В Московском отделении так и вовсе три или четыре человека.

Казалось бы, что могут сделать эти малочисленные сотрудники? Но делали не только они. Каждодневным силовым прикрытием для Тайной канцелярии служили гвардейцы. Не проходило и дня, чтобы не было наряда на службу в Тайной канцелярии. И чаще всего эти наряды приходили в Измайловский полк. Как и сегодня.

Так что хватает и одного канцеляриста, чтобы, к примеру, кого-то арестовать.

— Господин Шимохин, что у нас на сегодня? — спросил я, ввергая сотрудника Тайной канцелярии в задумчивость.

Наверняка и слова я использую не совсем те, которые от меня ожидаются, и манера поведения не соответствует той, к которой канцелярист привык. Это те люди, которые меня окружают, уже как-то привыкли ко мне. Как я пару раз подслушал, подчинённые мне солдаты даже рады были изменениям, произошедшим со мной.

Мы направлялись теперь с Шимохиным в один из трактиров, наверное, и вовсе первое подобное питейное заведение в Санкт-Петербурге. Когда-то по приказу Петра Великого здесь, на Адмиралтейском острове, трактирщик Милле и основал любимый трактир первого русского императора. От того трактира, где я был на постое, этот находился невдалеке.

Остановившись у входа, Шимохин решил дать инструкции да рассказать, зачем мы здесь вовсе находимся.

— Помощник хозяина трактира вчера монету о стол бил, с ликом матушки императрицы. Его потребно скрутить, связать и доставить в Тайную канцелярию для дознания, — с видом превеликого начальника проговорил Иван Никодимович Шимохин.

Это выглядело даже несколько смешно. Лысоватый, низенький, с изрядным животом, Шимохин и так имел вид комедийного персонажа. А когда он ещё пытался важничать — так и вовсе мне приходилось сдерживаться, чтобы не засмеяться в голос.