Ночь опустилась на сушу и море. Эскадра ускорилась, распустив немного парусов, безошибочно вошла в пролив, точно по его середине. Канониры стояли у орудий, пряча горевшие фитили, барабанщики не выбивали боевые приказы, все хранили тишину. На подходе к порту Пойрас корабли отдали плавучие якоря, спустили катера. В лунном свете отряды десанта начали погрузку, наполненные вооруженными до зубов людьми шлюпки и баркасы отваливали в сторону и устремлялись на юг. Высаживались, не доходя полмили до уютного городка Кавак на самом берегу и его гавани, где скапливались «торговцы» в ожидании попутного ветра.

Покой поселения и порта хранил замок Йорос — каменный прямоугольник выше на пять тысяч шагов от воды, если подниматься по крутому склону горы Бейкос. Его также называли Генуэзской крепостью, хотя построил ее византийский император Мануил Комнин. За эту стратегически важную точку столетиями шла ожесточенная борьба. Сперва ее захватили османы, потом генуэзцы, затем снова османы. Теперь пришел черед русских.

Южная сторона горы с замком на вершине представляла собой очень крутой откос, северная была намного удобнее для подъема. По ней и двинулись десантники-греки. Звук их шагов скрадывали столетние чинары и молодые каштаны, густо покрывавшие склоны Бейкоса.

Турки спали. Немногочисленные дремавшие часовые были вырезаны без единого выстрела. Пятиметровые стены крепости и обвитые плющом полукруглые башни бывших корсаров не задержали. Им для подобного приступа экзерциции не требовалось — в Архипелаге и не такие операции проворачивали. Зажав в зубах длинные ножи, они вскарабкались наверх и разбежались по территории замка. Грубо разбуженный гарнизон тут же сдался, увидев блеск греческих ятаганов и кинжалов. Бывшие корсары хотели турок взять в ножи, но командовавший ими русский майор-артиллерист запретил.

— Нам пригодится дармовая рабочая сила. Копать и строить — вот, чем мы займемся с вами в ближайший месяц. Прапорщик Кацонис, возьмите людей и спускайтесь вниз, в Кавак. Мирных не грабить, корабли в гавани не жечь. Они понадобятся нам для устройства брандеров.

Майор убедился, что группа захвата сформирована и отправилась выполнять его приказ. Подошел к монструозной крепостной пушке, смотревшей на Босфор, измерил диаметр ее жерла. Вышло 25 дюймов. «Как палить из такой дуры?» — удивился он, пожал плечами и двинулся инспектировать пороховой погреб.

* * *

Люди Сенявина получили больше месяца форы и использовали ее с большим толком. Первым делом огнем артиллерии уничтожили три форта на европейском берегу — Румели-фанари, Гарипче и Румели-кава. Не просто разогнали гарнизоны, но и приказали местным грекам разбирать крепостные стены и перевозить их в гавань Кавака. Жителей его 800 домов подрядили на строительство, желавших уехать отпустили. Торговые корабли были реквизированы, и из них подготовили брандеры.

Турки долго копались, не понимая, как им поступить. Сперва сделали ставку на флот. Пока его пригнали из Средиземного моря, пока он дождался попутного ветра. Выступил… Лучше бы не дождался — быстрое течение принесло десятки пылающих и сцепленных между собой «купцов». В узости между Румели-хисар и Анадолу-хисар, там, где Дарий переправлял свои войска в походе на Афины и Спарту, турецкий флот сгорел как свечка. Немногие корабли, чьи капитаны оказались сообразительнее, успели укрыться в Золотом Роге.

Тогда пришел черед армии. Янычарские полки и спаги двинулись к замку Йорос, переправившись на другой берег Босфора у местечка Гункиар-Скелесси.

На европейской стороне Босфора не было пустых пространств, там располагались сплошные населенные пункты, сады и виноградники, дворцы и «киоски» стамбульской знати, самого султана. Иная картина открывалась на берегу азиатском, более бесплодном, да еще и разоренным в прошлом веке казацкими набегами, после которых осталось немало пустошей и обезлюдевших городков. Вместо распаханных полей бесплодный голый камень и лесистая пустыня, котловины, глубокие лощины и тесные ущелья, спуски и подъемы с головоломной крутизной — вот, что такое окрестности крепостицы, захваченной урусами, постепенно превращавшейся в мощную цитадель. Сама природа выступала ее стражем, делала невозможным применение конницы, плотных колонн или упорядоченных линий. Каменистая почва мешала устройству апрошей, не говоря уже о батареях. Османам пришлось разбить лагерь в священном месте — у подножия горы с могилой Исы из Наварина (2).

Сенявин наблюдал за ним с северной стены замка Йорос. Она была выше южной — крепостной прямоугольник как будто стекал по вершине Бейкоса, повторяя его профиль. Вокруг интенсивно возводились новые укрепления-бастионы, расставляли с превеликим трудом затащенные на гору пушки. Ниже, на тропах, ведущих наверх, пока ограничились каменными завалами. Только вокруг священного источника Аязма уже соорудили толстые насыпи, с помощью туров с щебнем и землей устроили батареи. Родник был единственным источником воды в округе, стратегической точкой обороны.