И опять его спасла мокрая меховая куртка и не менее мокрые, в налипших льдинках кожаные штаны. Ламберт заорал, потому что вода закипела, с шипением испаряясь с одежды, но даже покатившись снова по ледяной кромке, сумел подумать, что шар, кажется, был слабенький — если ни Фрида, ни Эрлан Краснолесский не врали про умения настоящих боевых магов, то от огненного шара магистра боевой магии никакая мокрая шкура не спасла бы. Хорошо, наверное, иметь такого на службе: махнул чародей рукой — и стеной встало ревущее пламя, щёлкнул пальцами — и молния ударила в осыпь, кое-как держащуюся на честном слове и ледяной корке, сдёрнув её со склона… Только Алекс Шторм, помогавший защищать Чистую Заводь во время её осады, за свою службу получил приличный такой кусок земли и рыцарское звание. Что могли бы ему предложить бароны самого северо-востока людских земель? Разве что тоже кусок земли, который надо ещё как-то суметь защитить…

***

Это была, во-первых, несусветная глупость, во-вторых, прямое нарушение приказа супруга «Из города ни шагу!» Но сир Ламберт (и не только он) не раз и не два говорил, что орки нападали по-рысьи: один прыжок — и если не получилось завалить добычу с первого броска, попыток уже не повторяли, отходили в свои горы. Тем более, что раненых выхаживать надо было и им.

Так что она навязалась в компанию к целительнице, которую прискакавший под утро гонец срочно звал к Нижним Бродам. Велела погрузить в розвальни мешок дорогой муки и десяток срочно забитых кур (не солониной же кормить раненых!), несколько бутылок красного вина, которое сама терпеть не могла, но о котором слышала, будто оно очень полезно при потере крови, и лично обменяла у Аделаиды две новенькие наполовину шёлковые простыни на такие, которые уже не жалко пустить на повязки и просто на тряпки. Баронесса, к чести её, ни словечком не заикнулась про скупердяев-суконщиков, прячущих по своим сундукам дорогие вещи, а быстренько притащила из кладовки целую стопку старого постельного белья: «Посмотрите сами, что разорвать, а что в форте ещё пригодится». А Фелиции Каттен впихнула в руки куртку из волчьего меха, подшитую тут и там кольчужной сеткой: «Ничего не знаю, супруг велел одеть вас потеплее! А эта ещё и от стрел защитит хоть немного.» Кажется, госпожа Каттен быстро и надёжно избавила её и от мигрени, и от женских болячек, раз она так близко к сердцу приняла заботу барона о целительнице.

Ехать было довольно далеко, да и дорогу порядком замело. Лошади проваливались в рыхлый, ещё не слежавшийся снег, розвальни двигались словно бы рывками, так что бутылки в ящике то и дело недовольно позванивали. Плыли мимо деревья в снежных кружевных шалях, долины, укутанные пуховыми одеялами, заметённые до половины частоколы сёл, спрятавшихся за этими оградами так, что дома даже не были видны с дороги, только уходили в ясное небо кудрявые дымки. Елена, плотно укрыв ноги медвежьей шкурой, лежавшей в санях, завернувшись в короткий щегольской плащик, полностью сшитый из чернобурок (по меркам Озёрного, подарок был прямо-таки королевским, но Ламберт на недоверчиво-восхищённый выдох супруги только глянул удивлённо: «Это же просто лисьи шкурки»), Елена с любопытством смотрела по сторонам, но ей довольно быстро это наскучило: зимние виды, что и говорить, были красивы, особенно на солнце, сиявшем в бледно-синем безоблачном небе, однако чересчур уж однообразны.

Охранять целительницу и невестку барон послал троих своих бойцов, и разумеется, Елену сопровождали её наёмницы. Фрида, невеликая любительница ездить верхом, тоже забралась в сани, так что Елена села поближе к ней, чтобы не мёрзнуть — прижиматься к любовнице мужа, даже чтобы просто согреться, было бы, наверное, не лучшей идеей.

— Зря покойный барон третьего сына отдал храму, — заметила Фрида. — Остался сир Георг всего с двумя братьями, а здесь всем пятерым дела бы хватило.

— Если сир Алан тоже уйдёт в послушники, а сир Кристиан — служить графу, то сир Генрих останется вообще с одним Роландом, — кивнула Елена. — Я понимаю, у барона и вассалы есть, но впечатление такое, что по-настоящему сир Георг доверяет только родным братьям.

— Ну, у сира Генриха будет ещё и кузина, обученная военному делу, — чуть усмехнулась Каттен. — Я посмотрела, как она тренируется — она ещё младшего кузена за пояс заткнёт. Просто страсть у девицы бить и крушить, отцовская кровь, что ли? Вроде бы мельникам не положено быть такими агрессивными.

— Она наконец дорвалась до возможности утереть кое-кому нос, даром что он не в муке.

— Не в муке?

Елена объяснила про «мучной нос».

— А-а, — сказала Каттен, — понятно. Да, с таким стимулом она будет отличной ученицей.

— А ей ещё и Симона сказала, — прибавила Фрида со смешком, — глянь, дескать, хоть на матушку свою, хоть на жену отца — обеих выдали замуж и согласия не спросили, а попробовал бы кто её, сиру Симону, вот так к алтарю потащить.

— Ей бы стоило всё-таки завести детей, — с неодобрением заметила целительница. — Хоть одного. Бастард — не бастард, а у большинства законных младших сыновей имения столько же. Всё, что в седле его коня. Уж на коня и на меч для сына она бы точно деньги нашла.

— Деньги легко, — согласилась чародейка. — А имя? Она слишком привыкла к тому, что она Симона из Люпинов, шестнадцатое колено благородной крови, а сын или дочь как будут называться? Дочь особенно: найди-ка приличного мужа незаконнорождённой девице. Это я больше маг, чем сира, а у Симоны одно утешение в жизни — её родословная.

— А у вас дети есть, Фрида? — Елене было неловко обсуждать сиру Симону, следовавшую в арьергарде и разговора не слышавшую. — Извините, если это слишком личное…

— Две девчонки, — легко ответила та: явно это слишком личным не было. — Обе учатся в академии. За младшую платит отец, он же ждёт её со свидетельством об окончании в своём замке. Старшая заключила официальный договор о наставничестве с настоящим потомственным магом, — Фрида неодобрительно поморщилась, а Каттен присвистнула то ли удивлённо, то ли осуждающе. — Вернее, с магессой, озаботившейся притоком свежей крови — породистые серебряные маги все друг с другом в родстве, а вы наверняка знаете, как это полезно для здоровья потомства.

— Она должна будет выйти замуж за кого-то из сыновей наставницы?

— Да сейчас же! Кто её замуж возьмёт, дикарку неумытую? Троих детей от сыновей наставницы эта бестолочь должна родить в уплату за покровительство. Кобыла племенная, Сот прости! Причём без права как-то повлиять на их жизнь, и вообще, видеться с ними потом кто-то бы ещё позволил. Зато допущена в фамильную библиотеку и в ритуальный зал, сама два-три раза в год ритуалы для роста магических сил там проводит, практичная моя. Ну вот вообще не мой характер! Словно и не я рожала.