– Да линзы и тревожат! Глаза сильно болят, и видеть я стала хуже. К людскому врачу я хожу, он мне линзы подбирает, но проблема в том, что… этот тип оказался слишком уж внушаемым. Я даже не ожидала! Он как начал мне подчиняться, так и остановиться не может! То есть я его спрашиваю, можно ли мне линзы носить, а он мне говорит: «Как угодно госпоже!» Спрашиваю, сколько можно носить, а он мне: «Сколько госпоже захочется!» Вот я и носила… Нет, я там на упаковке правила читала, конечно, но…

– Но раз тебе сказали, что ты можешь делать, что угодно, ты так себя и вела? – вздохнул Филипп.

Он никуда не ушёл, устроился неподалёку на диване, вольготно там разлёгся и рассматривал потолок.

– И нечего так вздыхать! Что я должна была ещё подумать? – рассердилась Эвил.

– А следующего офтальмолога ты решила уже не подчинять? Скромно остановилась на одном?

– Нет, конечно! Но… второй оказался совсем никудышным. Падает ниц и поёт.

– Чего поёт?

– Да песни мои поёт… псссих! А потом начал просссить прощщения и говорить, что диплом купил! Он же врать-то мне не мошшшет! – в голосе Эвил всё больше и больше приступали шипящие звуки, и Таня подумала, что это, наверное, как с воронами – когда они волнуются, проявляется природное произношение звуков.

– Танечка… – Соколовский вопросительно покосился на Татьяну. – Что скажете?

– Отёк роговицы, – пожала плечами Татьяна, – Надо лечить, иначе всё будет хуже.

– А линзы? Линзы я могу носить?

– Нет. Глазам надо дать передышку.

– Да как же мне быть? – Эвил поморгала. – С такими-то глазами я не могу…

Действительно, яркие золотые радужки и необычной формы зрачок уж очень обращали на себя внимание.

– Почему же? – Соколовский небрежно взъерошил волосы, – Можешь сказать, что у тебя период изменений в жизни, ты решила кардинально переделать свой стиль, вот и надела такие красивые золотые линзы!

– И какие же у меня изменения? – прищурилась Эвил, что-то такое уловившая в голосе Сокола.

– Я могу тебе слегка помочь в объяснении этого факта…

– За отдельную плату, конечно?

– За встречную услугу! – Филипп резко поменял положение, уселся на диване и выдал:

– Мне нужна яркая спутница, с которой у меня якобы роман!

– Интересссно! – Эвил сузила глаза, – А что так?

– Да вот, понимаешь, я достиг уровня известности, за который надо платить информацией о личной жизни или хотя бы имитацией этой информации… Короче, пристали папарацци, раскопали гостиницу, решили, что моя протеже – это Татьяна. А мне лишнего шума вокруг этого места не нужно! Да и Танечке это всё ни к чему, – пояснил Сокол.

– Ну да… а если они ничего не накопают, решшшат, что ты или болесссный, или…

– Молчи, а то ещё чего-то лишнего шипанёшь, а я, знаешь ли, обидчивый! – холодно предупредил собеседницу Соколовский.

– Да что ты злишься… Прямо пошутить нельзя! Знаю я, знаю, что ты женатый и верный, слышшшала, – фыркнула Эвил. – А жена не рассердится, если узнает?

– Из-за тебя? Нет, – пожал плечами Соколовский.

– Понятно… где птица высокого полёта, а где змеи? – нелогично оскорбилась Эвил.

– Так! Знаешь, ты уж реши, что именно тебя раздражает! То, что я предлагаю это всё в качестве дымовой завесы, удобной нам обоим, а не реальный роман? Или то, что моя жена мне доверяет?

Певица призадумалась. То, что предлагал Соколовский, действительно было очень и очень выгодно – он очень популярен, её статус моментально повысится без малейших затрат с её стороны, делать ей для этого ничего не нужно, а реальный роман с ним её вообще никак не интересует. Правда, тут была и ещё одна сторона вопроса – та, ради которой она сюда прибыла!

Эвил покосилась на Таню, которая успешно делала вид, что она ничего не слышит, а потом спросила у неё:

– То, что у меня с глазами, это лечится?

– Да, но мне надо будет вас время от времени осматривать. А вам – использовать капли и гели для глаз.

– То есссть мне надо будет сссдесссь чассто бывать?

– Да, хорошо бы… – Таня не очень понимала, с чего такие вопросы.

– А ты не испугаешься? – прищурила золотые глаза Эвил.

– Чего? – удивилась Таня.

– Меня! Сссмотри! – Эвил не стала падать на пол, как это делали остальные, а, сидя на стуле, приподняла обе ноги, обутые в туфли на экстремальном каблуке, и топнула ими об пол.

Туфли так и остались на полу, тело Эвил на миг оказалось окутанным дымкой, а когда она развеялась, перед Таней возникла здоровенная, почти как из фильмов ужaсов, змея.

– Ого! – Соколовский и не подумал изменить позу, так и сидел на диване, безмятежно закинув руки за голову. – Сходу демонстрация максимального размера? И к чему такие спецэффекты? Татьяна, вы как?

– Красивая какая! – ахнула Таня. – Ой, мамочки, какая же вы красавица!

Соколовский чуть не зааплодировал – ничего лучше его сотрудница сделать не могла, даже если бы они репетировали эту сцену месяц!