– Так ты пытался?

– Очевидно.

– И? Что произошло?

– В первый раз ничего не произошло.
– Он хихикнул.
– Во второй раз...
– Замолчав, он покачал головой и рассмеялся.
– Ну, для начала, мы были пьяны.

– Это не могло закончиться хорошо.

– Нет, определенно нет.
– Он откинулся назад и уставился в ночное небо.
– И мы были настолько пьяны, что, очевидно, не смогли отличить корову от быка.

У меня отвисла челюсть.

– Ни хрена себе?

Усмехнувшись, он кивнул.

– Ты только представь себе стадо быков, но с пятью идиотами и одним быком на коровьем пастбище.

– О Боже. Кто-нибудь пострадал?

– Несерьезно, - сказал он.
– Но я думаю, что это травмировало одного из моих друзей.

– О, да?

Даррен рассмеялся, и его смех стал похож на сдавленный смешок, который всегда следовал за парой затяжек.

– И по сей день, если привести его в сельский бар с механическим быком, беднягу бросает в пот.

Я расхохотался, вероятно, не столько из-за травки, сколько из-за комментария.

– В самом деле? Механический бык?

– Ага. Бедняга.
– Даррен едва мог говорить, так сильно он смеялся.
– Его ждет то же самое, когда он унаследует отцовское ранчо.

Мы посмотрели друг на друга и согнулись пополам от смеха.

Трудно сказать, сколько времени мы там провели. Травка и время творили друг с другом странные вещи, так что уследить за ними было сложно. Но, в конце концов, после того, как мы раскурили второй косяк и рассказали разные истории, которые, вероятно, были далеко не такими смешными, как нам обоим казалось, мы решили, что пора заканчивать. Я положил коробочку от мятных леденцов и зажигалку в карман, и мы сложили стулья под брезент. Затем мы направились вниз, в наши квартиры.

В коридоре мы остановились. Ключи были в руках, но еще не в дверях.

Спустя почти целую минуту он нарушил молчание.

– Что ж, спасибо за, эм...

– Травку, Даррен. Это называется травка.

Он рассмеялся.

– Да, я знаю об этом. Спасибо.
– Он встретился со мной взглядом, и я чуть не выронил ключи.

Мы смотрели друг другу в глаза. Мой разум, конечно, выбрал этот момент, чтобы напомнить мне о первой и второй ночах, когда подобный момент привел нас к поцелую, приведшему нас в его квартиру.

И Даррен выбрал момент, когда я на несколько секунд отвлекся, чтобы подойти ближе, а потом он привлек мое внимание, но не поцеловал меня, а я не поцеловал его, поцелуй, черт возьми, просто случился. Медленный, ленивый, откровенно чувственный и чертовски горячий, он возбуждал мои нервные окончания и вызывал к жизни сотни мурашек под одеждой.

Сквозь туман до меня дошел единственный, резкий проблеск ясности: подействовала ли травка на него так же, как на меня?

И даже если это не произвело такого эффекта на него, факт был в том, что это произвело такой эффект на меня. А это означало, что не было никакого способа узнать, где заканчивается кайф и начинается собственно влечение к Даррену. Или это, черт возьми, вообще имело значение, потому что я хотел его, был я под кайфом или нет.

А помнишь, как странно это было после первого раза? Когда речь не шла о травке?

В этот раз было бы ничуть не лучше. На самом деле, даже хуже. Один из нас воспользовался преимуществом другого после того, как травка ослабила наши запреты. Хотя, кто пользовался преимуществом? Черт бы меня побрал, если бы я знал.

Я отстранился.

– Нам не следует этого делать, - прошептал я.
– Это… травка. Я не хочу...

Даррен ослабил хватку на моей куртке.

– Наверное, ты прав.

– Я знаю, что я прав, но, блядь, я...
– Я снова наклонился к нему.

– Я тоже, - сказал он и совсем не сопротивлялся, когда я поцеловал его. И в тот момент, когда я убедил себя, что должен отстраниться, он запустил пальцы в мои волосы, царапая ногтями кожу головы, и я был в отчаянии. Я прижал его к стене. Он схватил меня за волосы и затылок. Даже сквозь затянувшую дымку я почувствовал его слишком знакомый запах, и мои мысли сразу вернулись к той первой ночи. И ко второй. Вторую, которая началась, когда он отсосал мне прямо здесь, в коридоре. Бляядь....

Ты под кайфом, Сет. И он тоже.

Каким-то образом я нашел в себе силы оттолкнуться от него.

– Блядь. Мне жаль.

Даррен провел языком по губам.

– Почему?

– Нам не следует этого делать. Только не после того, как мы, э-э, покурили. Нам вообще не следует этого делать.

Он выдохнул, его плечи слегка опустились.

– Ты прав.

Я сглотнул.

– Мне пора идти.

– Да. Я должен… Я...
– Он указал на дверь.
– Мне нужно лечь спать.