Он поставил зеркальце поменьше и снова повернулся ко мне, и я подпрыгнул, мои щеки запылали, потому что он, должно быть, заметил, что я пялюсь на него, как последний дурак.

– Мне нравится, - сказал он.
– А теперь самое интересное, да?

Я усмехнулся.

– Для меня - да.

Его глаза расширились.

– Расслабься.
– Я похлопал по креслу.
– Сначала я протестирую иглу без чернил. Если будет слишком, я остановлюсь.

Даррен с опаской посмотрел на массажное кресло, но, после недолгого колебания, сел.

Я снял перчатки и, надевая новые, оглядел его с ног до головы. Каждый мускул, начиная от шеи и ниже, был заметно напряжен, и кожа его была напряжена под жесткими углами.

– Ты в порядке? – спросил я.

– Ты еще не начинал.

– Может, мне начать?

Он слегка пошевелился, мышцы двигались, но не расслаблялись.

– Я дам тебе знать через минуту.

– Я включаю иглу, - предупредил я.
– Просто чтобы ты не волновался.

Он сухо рассмеялся.

– Спасибо за предупреждение.

Я включил прибор. Затем, наблюдая за ним, я медленно нажал на педаль. Когда игла в моей руке начала жужжать, он вздрогнул.

Я положил другую руку ему на спину, чуть ниже шеи. Он резко втянул воздух. Я притворился, что не испытываю желания сделать то же самое.

Соберись, Сет. Будь настоящим профессионалом.

– На игле нет чернил, - тихо сказал я.
– Будет больно, и это будет немного странно. Ты готов?

Он медленно кивнул.

– Ладно. Начинаем.
– Я поднял иглу и поднес ее близко к его коже, но, пока не прикасаясь к нему. Я наблюдал, как напряглись мышцы его шеи и плеч, подождал, пока не убедился, что они более или менее неподвижны, а затем прикоснулся кончиком к его коже.

Он тяжело дышал, но почти не шевелился.

– С тобой все в порядке?

Он медленно выдохнул.

– Да. Я думаю… Думаю, я справлюсь.

– Для начала я просто набросаю план и текст. Мы можем заняться филигранью позже, если захочешь.

– Лучше сделать все сразу.
– Его голос был напряженным, как будто он говорил сквозь стиснутые зубы.
– У меня, наверное, не хватит духу вернуться.

Я усмехнулся и окунул иглу в чашку с черными чернилами.

– Я слышал это от своего клиента в прошлом году.

– О, да?

– Да.
– Я снова поднял иглу.
– Только что закончил свою четвертую работу в прошлом месяце.

– Серьезно?

– Да. Ладно, теперь мы делаем это по-настоящему.

– Готов.

Я наклонился немного ближе, крепко сжал его кожу левой рукой и прижал иглу к самому верхнему углу креста. Он снова вздохнул, напрягся, и я подумал, что он, возможно, выругался так сильно, как только был способен, но он не сказал мне остановиться.

Так что я продолжил.

Я внес свою долю в религиозные дизайны. Все, от крошечных пентаграмм до графических изображений Распятия и цитат из Бхагавад-Гиты. Всего три недели назад я нарисовал заднюю часть Летающего Макаронного монстра. Татуировщики долго не продержались бы, если бы отказались от рисунков религиозного значения.

Но сейчас все было по-другому. Сюрреалистично. Как будто я буквально писал кровью причины, по которым не мог прикоснуться к нему иначе, как вот так, завернутым в латекс, во имя искусства и духовности. Священное Писание, на которое ссылалась татуировка - и будь я проклят, если помню, что это были за стихи– с таким же успехом могло быть «Сет Уилер, ты не должен».

Я продолжил спускаться по левой стороне креста, приближаясь к первому углу. Мой взгляд скользнул по именам и номерам по обе стороны от него, и я сказал себе, что это просто для того, чтобы убедиться, что я не размазываю их другой рукой. Не потому, что я ломал голову, пытаясь вспомнить, что они на самом деле означают. По какой-то причине я не смог заставить себя спросить.

Даррен подпрыгнул, тихо хмыкнув.

– Все в порядке?

Он кивнул.

Я положил левую руку ему на плечо и легонько сжал.

– Все еще дышишь?

Он глубоко вздохнул, затем сделал еще один вдох.

– Да. Все еще дышу.

– Продолжай в том же духе, - сказал я.
– Это помогает не потерять сознание.

Он рассмеялся.

– Ты не можешь так говорить.

– Хорошо справляешься с болью?

– К этому нужно привыкнуть, но, думаю, я справляюсь.

– Пока что у тебя все хорошо. Если бы ты не мог справиться с этим, я думаю, мы бы уже прекратили.
– Я снова погрузил иглу.
– Итак, из чистого любопытства, что заставило тебя стать священником?

– Что заставило тебя стать татуировщиком?

Я нахмурил брови, глядя ему в затылок.

– Мне... просто казалось, что у меня это хорошо получается.

Он оглянулся через плечо, насколько это было возможно, не двигаясь.

– Как будто ты нашел свое призвание?

– Да, я... думаю да.
– Я продолжил с левой стороны креста.

– То же самое, - сказал он.
– Когда я был помоложе, я занимался миссионерской работой, и к тому времени, когда я вернулся, я...
– Он задохнулся.