— А что тут думать, найти засранца и вырвать ему руки и ноги, затем хорошенько потрясти, чтобы вернул наши монеты.

Коста хмуро покосился на ощерившегося в злобной гримасе хорька, хмыкнул.

— Хороший план, мне нравится. Только вот остается проблема, если наш приятель Нильс засел в такой крутой гостинице, чуть ли не самой дорогой в городе, то это говорит о том, что денег у него и правда залейся.

— Так я и говорю, пусть отдает, гад! — эмоционально воскликнул Ерик.

Вожак снисходительно взглянул на него.

— И как ты предлагаешь до него добраться? Сам говорил, в том районе полно стражи.

— Ну, как-нибудь это сделать можно, — замямлил Ерик, но Коста его уже не слушал.

Вместо этого вожак бросил на стол мелкую монетку и поднялся.

— Собирайтесь, будем думать, как проведать нашего старого приятеля Нильса, — приказал он и шагнул из-под натянутого тента парусины уличной харчевни.

Удивительная явление — стоимость предмета в зависимости от места его нахождения. Взять хотя бы обыкновенную виноградину, в южных краях, где ее выращивают, ее ценность практически ничего не значит, и любой местный продаст вам целую корзинку за мелкий медяк, да еще подумает, что остался в выигрыше.

Но чем дальше виноградина отдаляется от места своего рождения, тем дороже она становится. И вот уже за небольшую гроздь требуют серебром, а более большие объемы считаются в золоте.

Если же применить стоимость к ситуации осажденного города, то даже одна виноградинка приближается к цене настоящего бриллианта.

Как на Земле с бутылкой воды, в розничном магазине она стоит одну цену, в кафетерии другую, в аэропорту ценник вырастает в десятки раз. Но сама бутылка остается прежней, меняется лишь ее местонахождение. И такой странный эффект.

Правда с виноградом надо также учитывать трудность доставки, рефрижераторов или химических добавок, обеспечивающих долгий срок хранения здесь нет, но зато есть магия, которая тоже стоит денег. Интересно, а купцы используют лед…

— Они все еще здесь и не уходят, — Нильс вломился в номер, как всегда без предупреждения, хотя я ему не раз говорил, что сначала нужно стучать.

— Кто и куда не уходит? — лениво откликнулся я, катая между подушечек пальцев упругую виноградину, минуту назад вызвавшую целый каскад любопытных мыслей о взаимосвязи между ценностью вещи и где она в этот момент находится.

Также виноградинка напомнила об упругой попке недавно ушедшей девицы из уже знакомого борделя, где впору требовать скидку, столько их сотрудниц прошло через мой номер.

Интересно, а недельные абонементы у них есть? Или может полугодичные? А если брать оптом по акции, скажем две по цене одной? Хозяева борделя вообще знают, что такое маркетинг, может им подсказать?

Странные мысли, должно быть влияние меланхоличного настроения, когда за окном осень и лень что-либо делать.

Я сидел у стола, стол находился вплотную к створчатым дверям, ведущим на балкон. Балкон выходил на главную городскую площадь. На противоположной стороне относительно гостинцы, находился тот самый бордель, откуда почти каждую ночь появлялись прелестные нимфы…

— Вы не слышали, что я сказал? Второе андарское войско разбивает лагерь, они зажали город с двух сторон, теперь отсюда не вырваться.

— Уверяю тебя, и до этого было мало шансов сбежать, — я зевнул. — Или ты думаешь, андарцы такие дураки, что позволят спокойно покидать осажденный город? Конные разъезды контролируют окрестности. Не удивлюсь, если отряды легкой кавалерии заслали заранее, перед тем как пустить основное войско.

— Зачем им это делать? — угрюмо спросил Нильс.

Я пожал плечами.

— Надо же где-то андарскому королю искать работников для своих будущих шахт и каменоломен, которые он намеревается захватить, если не в этом году, то в следующем точно.

Следопыт нахмурился, тяжело привалившись к закрытой двери. Взгляд парня обшарил стол, где на тарелках лежали тонко нарезанные свежие овощи, ломтики запеченного мяса и фрукты. Рядом стояла пузатая бутыль из темного стекла, из открытого горлышка доносился аромат дорогого вина.

— За продукты, которые у вас лежат на столе, можно купить неплохой домик где-нибудь в предместьях, — буркнул он.

Я отправил виноградину в рот, медленно прожевал и лишь после этого ответил, присовокупив к словам небрежный кивок.

— Можно. Только на кой черт мне этот домик? Который, кстати, по твоим словам, находится в предместьях, давно разоренных нашими друзьям андарцами. Лучше я продолжу наслаждаться этой безусловно вкусной едой, чем стану приобретать бесполезную и очевидно давно разграбленную халупу.

Нильс не нашелся что на это ответить. Для него деньги всегда играли ключевую роль, я же относился к ним как к инструменту. В последнем случае — средству получить удовольствие в осажденном городе.