— Дерьмо, — глухо ругнулся я, не зная, как еще выразить свои чувства.

Получилось паршиво. Ведь оставалось немного, чтобы спастись…

— Так мы уходим? — с боку раздается голос с тяжелой отдышкой.

Слегка поворачиваюсь. Бургомистр приподнимается с пола, все так же в нелепой ночнушке, с колпаком на голове. Он больше не выглядит смешным толстяком, скорее собранным и готовым драться боровом. Слегка необычное сравнение, но весьма подходящее для рыхлой фигуры.

Все это время я держал его боковым взглядом в поле зрения, подмечая, куда будет направленна левая рука. Черт, штука на запястье и правда оказалась убойной игрушкой, не зря от нее с такой силой фонило магией. Интересно, где он ее достал?

Из коридора все так же доносится лязг мечей, скрежет стали и крики. Сражение продолжается, стражники перегруппировались, сдерживая наплыв разозленной толпы.

Я вновь берусь за латную перчатку из темной стали, наклоняюсь, подбирая сумки и перебрасывая через плечо. Пора уходить. Прощальный салют над телом погибшего Нильса. Извини друг, что не получилось вместе уйти. Ты был близок, но не вовремя расслабился, потеряв сосредоточенность и за это был тотчас наказан. Такое бывает, когда думаешь, что весь мир у тебя в кармане, а он только и ждет, чтобы нанести внезапный удар.

Дерьмо…

Делаю шаг, переступая границы пентаграммы. Выложенный каменными плитами колдовской рисунок продолжает исходить призрачным пламенем. Столб белесого света в центре немного поблек, но все еще сохраняет силу. Переход открыт, надо лишь зайти внутрь.

Внезапно бургомистр что-то понимает. Может по моему отрешенному лицу, может наконец прорывается инстинкт, давно твердивший, что все не так просто и что заезжему колдуну нельзя доверять, но прогоняемый до сих пор в надежде, что все же удастся сбежать из обреченного на гибель города.

Жуэль Болсонар дико кричит:

— Нее-еет!!!

Он бросается на меня, позабыв о своей магической игрушке, в безумном отчаянии, поняв, что его собираются бросить в заклинательном зале на пороге разбушевавшейся толпы.

Ярость прибавляет бургомистру сил, он проявляет удивительное проворство, скакнув с места подобно перепуганному борову. Он даже умудряется меня зацепить, хотя до последнего казалось, что это невозможно. Искаженное бешенством лицо оказывается вплотную, в ноздри бьет запах настойки из можжевельника из разинутой пасти, откуда выплевываются яростные слова:

— Ты меня здесь не бросишь, проклятый колдун!!!

Я пытаюсь сбросить озверевшего хряка, но это оказывается не так просто. Он вцепился мертвой хваткой, повиснув на мне всей тушей.

Проклятья. Дергаюсь в сторону, но сам едва не теряю равновесие. От неосторожного движения лямки сумок скользят с плеча. Чтобы удержаться на ногах, вынужденно сбрасываю мешавший двигаться груз. С глухим стуком сумки падают на пол.

Ну жиртрес, ты у меня сейчас получишь. Собираюсь ударить резко и зло, чтобы избавиться от мешающей туши, но бургомистр вдруг неожиданно тянет вниз и вправо, заставляя неуклюже вскидывать руку, чтобы не рухнуть под тяжестью полутора сотни живого веса. Или сколько там этот хряк весит?

Мы оба оказываемся в неустойчивом положении. Колпак бургомистра съезжает на бок, сам он дергается, и я вдруг с изумлением понимаю, что толстяк до сих пор не отпустил кожаный саквояж, с которым зашел в заклинательный зал. Им он и пытается ударить, раз за разом увеличивая амплитуду.

Сейчас толстый бургомистр буквально висит на мне, а весит он немало. В конечном итоге это приводит к закономерному результату — я делаю неосторожный шаг и отступаюсь. Туша верещит, пухлые пальцы вцепляются в руку с латной перчаткой — пальцы той самой руки, на которых надет браслет.

Из коридора доносится особенно громкий рев. Громкий и торжествующий. Остатки заслона из стражников смяты, через секунду бунтовщики будут в заклинательном зале.

Не удержав равновесия, я падаю прямо в призрачный столб в центре пентаграммы. Верещание преобразуется в визг. Видя, что колдун уходит, бургомистр делает единственное, что ему остается — активирует свой артефакт, не обращая внимание, что тот касается черной латной перчатки.

Вспышка света — черного, как первородный мрак. Спрятанная внутри перчатки некротическая энергия высвобождается, провоцируя мощный взрыв. Это последнее, что я помню, перед тем как провалиться в столб белесого света.

Дальше наступает темнота.

14.

В старинных магических фолиантах времен эпохи Старой империи переход на дальние расстояния при помощи Меток Тонких Путей описывался, как плавное и спокойное путешествие, подобно полету через призрачный мир, когда ничего не мешает.

В моем случае, все было совершено не так. Переход напоминал езду по ухабистой дороге, когда то и дело швыряет в колдобинах, и в конце выбрасывает, прокатывая по камням, окончательно вышибая дух. Это не было воспоминание в чистом виде, скорее ощущение, но более реальное, чем что-либо и оттого намного мучительней.