Разумеется, подобные новости не встретили понимания, особенно у тех, кто уже перебивался с хлеба на воду. У них и до этого не было много шансов на хорошую жизнь, а при осаде обстоятельства еще больше ухудшились. Таким терять было нечего, и они хлынули на улицы, в желании наказать предателей-толстосумов.

Стражники у резиденции поначалу не оценили степень угрозы, велев собравшимся убираться в свои норы. Назвали их крысами, отребьем, и тем самым спровоцировали первыми столкновения.

В ход пошли глиняные кружки из трактиров, выломанные из столов и лавок ножки, другие подвернувшиеся под руку предметы. Хорошо экипированным и обученным солдатам удалось сдержать первый натиск толпы, мечи, копья и щиты дали необходимое преимущество. Но толпа росла и это стало настоящей проблемой. Сдержать колышущуюся массу с факелами становилось все трудней, пока наконец редкая цепочка стражников не начала отступать. О чем и возвестил неугомонный Ерик.

— Они пятятся! Эти ублюдки отступают! — воскликнул он второй раз, победно вскидывая над головой руки.

— Надо прорваться внутрь, пока не подошло подкрепление, — заметил Коста, имея ввиду отряды стражников из других районов города.

Они втроем благоразумно держались подальше от первых рядов. Несмотря на малочисленность стражники умело орудовали копьями и клинками, то и дело на выложенную булыжником мостовую падало истекающее кровью тело очередного бунтовщика. Это вызывало новую вспышку ярости, но одновременно заставляло держаться подальше. Поэтому несмотря на многократное численное преимущество толпа еще не ворвалась внутрь.

— Со стен придут наемники. Эти всех вырежут подчистую без колебаний, — хмуро поддержал вожака Тугар.

— Если узнают, что бургомистр захотел смыться, не вырежут, — радостно возразил Ерик. Этому нравилось происходящее, в глазах восторг, на лице оживление от бунта.

Сзади кто-то толкнул в спину, но Коста не обратил внимания, понимая, что в толпе по-другому нельзя, хотя в другое время обязательно бы отреагировал, посчитав себя оскорбленным.

Мимо протиснулся огромный мужик: темная неряшливая борода, холщовая рубаха, опоясанная бечевкой, под грубой тканью бугрятся мускулы, в массивной руке огромный топор. Лесовик, из тех, кто раньше заготавливали дрова, ездя в ближайший лес и застрявший вместе с остальными горожанами в осажденном городе.

Этому точно нечего терять, его жизнь и средства пропитания остались за пределами Винисгорда, он будет драться просто потому, что другого выхода нет. Либо так, либо медленно подыхать от голода, ведь покупать еду денег нет.

Это натолкнуло Косту на интересную мысль. Совершенно неожиданно для напарников он вдруг заорал:

— Там внутри золото! Куча золота! Слитки! Монеты! Все внутри! Богатства бургомистра и остальных богатеев!

Моментально сообразивший что к чему Ерик подхватил:

— Огромная куча из золотых монет! Целые сундуки в подвалах!

Упоминание спрятанных внутри резиденции сокровищ с новой силой всколыхнуло толпу. Ведь золото почти здесь, только протяни руку, а добраться до него мешает жалкая кучка стражников, зажравшихся псов на службе хозяев.

И алчность окончательно застелила глаза бунтовщикам. Видение огромной кучи золотых монет смело страх напрочь. Клинки в руках солдат уже не пугали, а казались легкой преградой, которую можно смести, надо лишь поднажать.

И они поднажали, ревущая толпа подобно прибою накрыла цепочку стражи, не обращая внимания на гибель товарищей рядом, кого опытные воины все-таки напоследок успели достать, ударив точно и быстро, как их учили. Но никакое умение не спасет, если враг превосходит числом, и вскоре все было кончено.

Косту, Ерика и Тугара толпа увлекла за собой, сначала к крепким дубовым дверям резиденции, перед которыми последовала короткая заминка, а после дальше внутрь. Ширясь подобно реке, люди разбегались по залам и коридорам, круша все на своем пути.

— Ваше превосходительство, рад вас видеть, — я приветствовал бургомистра легким наклоном головы. Небольшая демонстрация уважения не помешает. На меня уставились злобные заплывшие глазки, едва видные из-за жирных щек.

Жуэль Болсонар явился в заклинательный зал наряженный в ночнушку до пят, со смешным колпаком на голове. Но смеяться не хотелось, лицо бургомистра Винисгорда выражала не страх, как ожидалось, а неприкрытую злобу.

— Сколько вам еще нужно времени? — резко спросил он, даже не делая вид, что смущен от собственного потешного вида.

Слишком серьезное положение чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Понимали это и стражники, маячившие за широкой спиной, в ином случае у солдат обязательно бы мелькали скрытые ухмылки. Но сейчас физиономии под железными шлемами сохраняли каменную неподвижность.

Правильно, не до шуток. И дурацкий колпак на башке бургомистра не повод для веселья, а причина морщиться, что придется бежать за нормальной одеждой, если его превосходительство вдруг вспомнит, что неподобающе одет.

— Немного, мы почти закончили, — уверил я. — Осталась активация устройства, это потребует около тридцати минут, не меньше.