По традиции главным (или даже единственным) авторитетом в подобных вопросах считается Союз композиторов, и «рокерам» на это неоднократно указывалось. Однако на деле наши маститые авторы явно не хотят заниматься роком. На прошлогоднем съезде Союза жанр был положительно помянут лишь в выступлениях поэта Роберта Рождественского и почетного гостя Микиса Теодоракиса… Зато, листая подшивки газет и журналов, мы без труда находим многих членов СК в числе гневных обличителей рока. В последнее время тон выступлений смягчился и потеплел — по понятным причинам, — но это не меняет сути дела. А суть в том, что за гордым композиторским «не хотим мы иметь дела с роком» стоит совсем другое «не» — «не можем»…

Надо наконец изречь эту очевидную истину: за единичными исключениями (Э. Артемьев, Г. Купрявичус, Д. Тухманов) наши признанные композиторы — и академисты, и песенники — просто-напросто не знают рок-музыки; она им совершенно чужда. Это не только объяснимо, но, как мне представляется, и вполне нормально — ведь речь идет об абсолютно разных традициях — и творчества, и исполнительства, и восприятия. Звучит парадоксально, но Союз композиторов реально имеет к року примерно такое же отношение, как Союз писателей… Не удивительно, что до сих пор заканчивались ничем все благие намерения — в частности, комиссии Д. Тух-манова — по абсорбации рока: монолитный организм Союза композиторов каждый раз отторгал инородное тело… Выход единственный: создать «творческий центр» рок-музыки вне СК. При этом, конечно, помощь и поддержка со стороны наших ведущих композиторов, не равнодушных к року, только приветствовалась бы.

Проблема образования рок-музыкантов давно стала притчей во языцех. Факты здесь таковы: «Beatles», творя свои классические (без кавычек) песни, не знали нот. Почти все выдающиеся инструменталисты рока были самоучками. И так далее. С другой стороны, Рейн Раннап и Эркки-Свен Тюур, в прошлом лидеры известных эстонских рок-групп, закончив консерваторию, практически перестали писать рок-музыку…

Разумеется, из всех правил существуют исключения, будь то Имант Калныньш, Элтон Джон или Александр Градский. Тем не менее тенденция очевидна: формальное музыкальное образование не много значит в контексте рока. (Почему так — другой разговор.) Я вовсе не ратую за музыкальную безграмотность: рокеры сами рано или поздно ощущают потребность в расширении кругозора и совершенствовании навыков. Однако существующие формы музыкального образования не имеют к удовлетворению этих потребностей почти никакого отношения: масса лишней информации и нет того, что на самом деле нужно.

Открытие сезона в Ленинградском рок-клубе, 1986 г.

Целесообразной представляется форма «свободных» курсов, где музыканты могли бы получать знания в нужном им объеме и «специализации», где преподавали бы люди, действительно авторитетные в данном жанре. Кстати, на базе таких курсов могла бы сложиться и настоящая школа (во всех смыслах этого слова) советской рок-музыки. Экономической базой подобных «рок-ликбезов» вполне мог бы стать хозрасчет.

Вообще самофинансирование открывает массу возможностей — в первую очередь, для самодеятельной рок-сцены. А она, как мы знаем, мало в чем уступает профессиональной, а в чем-то и превосходит ее. Регулярные, коммерческие, но без намека на «левоту» концерты — ключ к решению целого веера давних проблем. Уменьшится ажиотаж и улучшится «культурное обслуживание» молодежи в таких непрестижных и «трудных» точках, как Дома культуры и клубы, танцплощадки и «безалкогольные» кафе. Повысится технический уровень групп и проще станет приобрести дорогую звукоаппаратуру. Конкуренция со стороны «мини-филармоний» заставит перестраиваться и искать новые решения государственные концертные организации.

С начала этого года на хозрасчет переведена Московская Рок-лаборатория. Другие аналогичные объединения — рок-клубов в крупнейших городах страны уже порядка пятнадцати — стоит также поставить на рельсы самоокупаемости в ближайшее время.

Расширение концертной деятельности и рост «зажиточности» музыкантов создаст дополнительный спрос на инструменты и аппаратуру высокого качества. К сожалению, я не знаю у нас отрасли, которая бы в такой степени отставала от мирового уровня, как производство музыкальной электроники. Морально устаревшие и коряво изготовленные усилители, синтезаторы, гитары, ударные и пр. и пр. скоро не будут годиться даже для школьной самодеятельности.

Однако еще более остро, чем вопрос «на чем играть?» — здесь отчасти помогает импорт из соцстран и, увы, «черный рынок», — стоит вопрос «на чем записываться?». Во всей Москве существует не более дюжины современных многоканальных студий звукозаписи. В сравнимом по величине с нашей столицей Лондоне счет их идет на сотни… Это вопрос не только техники, но и престижа страны. Пока будет сохраняться столь вопиющее отставание материальной базы нашей популярной музыки (и в первую очередь, рока — наиболее «техноемкого» жанра), все модные нынче разговоры о том, что наши исполнители готовы составить серьезную конкуренцию звездам мировой эстрады, останутся мечтами и «шапкозакидательством».

Средства массовой информации, особенно пресса, проявляют к року активный интерес. В соответствии с принципом гласности поднимаются и обсуждаются различные проблемы — в том числе и давно решенные. Настоящей полемики, к сожалению, нет, а «проблемные» интервью (почему-то исключительно с Б. Гребенщиковым) и надуманные дискуссии «в одни ворота» уже не очень актуальны — ведь безжалостные оппоненты рока как-то вдруг дезертировали. Пора перейти к спокойному, деловому, даже обыденному разговору о роке: регулярно рецензировать новые записи и концертные программы, детально информировать об исполнителях, обстоятельно и критично анализировать жанр во всех его проявлениях. А главное — оперативно и объективно знакомить слушателей и зрителей с этими самыми проявлениями.