– Бежим!

Что они и сделали.

Кэтлин и Бернард встретили их у калитки, пританцовывая от возбуждения и нетерпения.

Где вы были? Что случилось? Почему ты весь мокрый, Фрэнс? – расшумелись они.

– У моря. Замолчите, я прекрасно знаю, что вымок, – ответил старший брат, проходя через калитку.

– Могли бы и нас с собой взять, – больше с грустью, чем со злостью заявила Кэтлин, – но всё равно, уйдя без нас, вы пропустили кое-что.

– И что же?

– Потрясающие новости, – —злорадно заметил Бернард и добавил. – Ага!

– Какие новости?

– Что, хочешь узнать? – Бернард был действительно обижен тем, что его не взяли с собой в первую вылазку на этих каникулах. Да и любой чувствовал бы себя так же. Даже вы или я.

– Выкладывай давай! – приказал Фрэнсис, схватив его за ухо. Бернард закричал и из окна донёсся мамин голос:

– Дети, дети!

– Всё в порядке, мамочка. Ну, так что, Медвежонок? Не будь дрянным мальчишкой, какие новости?

– Ты мне ухо оторвёшь! – взвыл Бернард.

– Хорошо, – произнёс Фрэнсис. – У нас тоже есть кое-какие новости, но мы их вам не расскажем, правда, Мэйвис?

– Да ладно вам, – взмолилась Кэтлин, – не будьте такими вредными в первый же день! Только и всего-то, что поймали русалку, и я боюсь, что, как ты и говорил, она умрёт в неволе. А что у вас?

Фрэнсис выпустил ухо Бернарда и повернулся к Мэйвис:

– Вот и то, что ты хотела знать… – медленно произнёс он. – Кто это сделал?

– Циркачи. Так какие новости у вас? – взмолилась Кэтлин.

– После завтрака, – сказал Фрэнсис. – Секундочку, мам! Извини за ухо, Бернард. Мы всё вам расскажем. О, это совсем не то, что вы думаете. Встретимся на мельнице и обсудим всё сразу после завтрака. Согласны? Отлично! Да, мама, иду!

– Значит, есть две русалки, – шепнула Фрэнсису Мэйвис, – и они не могут обе быть Сабринами… Тогда, какая же…

– Ну, как бы там ни было, одну из них нам надо спасти, – ответил Фрэнсис и в глазах у него загорелся огонёк предвкушения большого приключения, – иначе она умрёт в неволе!

Весь вопрос был, разумеется, в том, сводит ли мама их в цирк сама. и отпустит ли одних, если не сможет пойти. Однажды, в Бэкингемшире, она разрешила ребятам самостоятельно сходить в зверинец, предварительно взяв с каждого слово не трогать животных. Им, правда, пришлось сильно пожалеть о данном обещании: хозяин зверей предложил детям погладить своего дрессированного волка, сильно напоминавшего колли. И, когда они отказались, заметил: «Что, испугались? Тогда бегите домой к мамочке!» А зрители расхохотались самым оскорбительным образом. В цирке, конечно, лошади и другие не менее интересные животные находятся на несколько большем расстоянии, нежели вытянутая рука, так что, возможно, на этот раз обещание с них не возьмут. Впрочем, было одно «но»: мамино присутствие, хотя и приятно, тем не менее, добавит уйму проблем к и без того уже имеющимся со спасением Русалки. Это не могла не заметить даже Мейвис. Но, предположим, мама не пойдёт.

– А что, если нас заставят пообещать не прикасаться к животным? – размышляла Китти. – Ты же не можешь освободить кого-нибудь, не дотронувшись до него.

– В том-то всё и дело, – пояснила Мэйвис, – Русалка – не животное. Она – личность.

– А может, это не такая Русалка, – возразил Бернард, – может, это то, что все называют тюленями, как написано в газете.

– Нет, такая, – заявил Фрэнсис, – я уверен!

Они болтали в саду перед домом, прислонясь к зелёным воротам, в то время как Мама наверху распаковывала багаж, ещё вчера кучей громоздившийся на Ватерлоо.

– Мэйвис! – позвала Мама из открытого окна. – Я не могу… хорошо бы тебе подняться ко мне!

– Я должна помочь маме с багажом, – протянула Мэйвис и неохотно направилась к дому.

Однако, через несколько минут она прибежала обратно:

– Всё в порядке: Мама собирается в полдень на Станцию – встречать Папу и купить всемпанамы. А нам велено взять лопаты и отправиться к морю до обеда (жареный кролик с запечёнными яблоками – я спросила у миссис Пирс), а потом нам разрешили сходить в цирк одним, кстати, о прикосновениях к животным не было сказано ни слова.

И дети устремились вниз по дороге, до самого пляжа сопровождаемые будто отовсюду доносящимся хвастливым щебетанием овсянки. В такой прекрасный день довольно сложно продолжать думать о Русалке, которую вы никогда не видели, не слышали и не трогали. С другой стороны, если вам довелось и увидеть, и послушать, и прикоснуться к ней, вы бы не думали больше ни о чём. Вот почему, оказавшись на берегу, Кэтлин и Бернард тут же начали копать ров вокруг будущего песчаного замка, в то время как старшие бродили вокруг, волоча за собой лопатки будто хвосты, и разговаривали, разговаривали, разговаривали… пока Кэтлин не заметила, что они могли бы и помочь в прокладывании рвов, илиприлив доберётся до замка раньше, чем тот будет достроен.

– Ты даже не представляешь, насколько забавны эти песчаные замки, Франс, – мягко добавила она, – ты ведь никогда раньше не был на море.

И работа закипела: они копали, сгребали в кучу, прихлопывали лопатками и выкладывали с помощью ведёрок куличики, стараясь, чтобы те напоминали башни замка; затем друзья вырыли подземелья и тоннели, возвели мосты, только крыша обычно в конце подводит, если заблаговременно не примять песок. Но вот первая слабая волна добралась до славного, пусть и не совсем достроенного, замка, заставив каждого трудиться с удвоенной энергией, дабы не подпустить море ближе. Когда же это стало совсем безнадёжным делом, все столпились в замке, наблюдая, как вода постепенно смывает его, оставляя лишь бесформенный песчаный холм. В итоге дети вымокли до нитки, поэтому, по приходе домой, им пришлось полностью переодеться. Теперь вы, должно быть, можете представить, насколько они были довольны собой. После жареного кролика и запечёных яблок Мама отправилась в паповстречательную и панамодобывательную экспедицию. Фрэнсис проводил ее до станции и вернулся немного грустный: