Потом Веру пришлось поместить в исправительную гимназию. Она ухитрилась оттуда удрать. Мы наняли вас и получили требование выкупа. Я не детектив, сразу хотел вам сообщить, да жена остановила, сказала: «Вдруг они дочку убьют, если сегодня не получат то, что требуют?» А похитители хотели миллион евро, да не в валюте, а драгоценностями. Это мне показалось странным, нехорошая мысль возникла: что-то не так. И я поехал туда, где лежал «алмазный фонд», взял Олесю. Вместе мы вынули два ожерелья. Супруга сказала: «Я сама отвезу их в указанное место». И я понял, сообразил, что меня водят за нос. Решил подыграть. Что теряю? Пару украшений? Нормальная плата за правду. Олеся вернулась домой в слезах: «Сумку выдернул из рук какой-то парень! Он на мотоцикле ехал, притормозил, сумку схватил и умчался!» Я ее чаем со снотворным напоил, поехал в Подмосковье, все вынес.

Перебрал в памяти то, что вы нам рассказали. Понял, что со мной Олесю связывает не любовь. Поразился ее нечеловеческому терпению – столько лет выжидать, чтобы добраться до подвала моего деда! Спать со мной в одной постели, родить двоих детей! Невероятно! Но она сумела.

Олеся – талантливая актриса, умная, хитрая. Порой совершает глупости, но их не так много. А вот ее сестра Алевтина – просто жадная дура и идиотка.

К чему весь рассказ? Завтра утром получите чек, оплату ваших услуг. Просьба: дайте Олесе прочитать это письмо. Ей остаются квартира, дача, машина и счет в банке. Это награда за терпение. Мы с Кириллом улетаем. В какую страну, знать никому не следует. Дедушкиным наследством я поделился – пусть жена откроет наш сейф в доме, там чемоданчик. Им с Верой хватит. Ключи спрятаны в моем письменном столе, у нижнего ящика двойное дно. Код от стального шкафа – там же. Искать нас с Кирюшей не стоит, да она и не захочет, ей нужны только деньги. Олеся вела свою игру, я начал свою и победил. Прощайте. М.».

Несколько минут я сидела молча, потом встала, подошла к окну. Чужое сердце – всегда черный лес, даже если вам кажется, что вы знаете другого человека лучше, чем себя. Люди – как арфы, только вместо струн у них эмоции. И когда в душу кому-то змеей заползает жадность, тогда струны начинают рваться по одной. Сначала у арфы пропадает доброта, потом любовь, затем жалость ко всем, даже к самым близким. И когда все струны лопаются, арфа становится деревом. Просто деревом. Музыка больше не звучит. Почему это случилось с Олесей? Не знаю.

Не успела я на следующий день сесть за стол, как у Марины зазвенел телефон.

– Медведя привезли! – обрадовалась жена Дегтярева.

Мы все быстро вышли во двор и увидели, как два парня вынимают из кузова «Газели» холодильник.

– Куда его заносить? – спросил брюнет.

Я посмотрела на Нину, та быстро показала рукой на дом.

– Можете внутрь, в баню затащить? Сейчас покажу, куда.

– Без проблем, – отозвался блондин.

Грузчики живо справились с задачей, потом один из них вынул из машины терминал.

– С вас сорок тысяч.

– Сколько? – изумилась я.

Юноша принялся перечислять:

– Вызов машины в область, за километр по шоссе двойная оплата, не московский тариф. Два сопровождающих. Донос медведя до указанного владельцем места. Его установка.

– Вы серьезно? – возмутилась Марина. – Сделали пару шагов, поставили холодильник, и все! Не привинчивали, не приклеивали, дрелью не работали! За что сорок тысяч?

– Мы элитная перевозка, – спокойно объяснил другой грузчик. – Другие вам поломают много чего, а стырят еще больше. И прогон автомобиля оплачивается по всем точкам. Сначала мы едем за грузом, потом к вам, затем назад на базу. Все претензии по деньгам – к владельцу, мы исполни– тели.

– Ну вообще… – пробормотал Собачкин, который ночевал у нас.

– Сейчас принесу кредитку, – пообещала я и ушла.

Когда машина уехала, Сеня усмехнулся.

– Пока ты за картой ходила, я спросил, как они узнали, что Топтыгина купил Дегтярев. Услышал занимательную историю. Кто-то позвонил в полицию, сообщил о медведе на дороге. На место прибыл наряд. Сотрудники сразу поняли, что перед ними чучело, стали его осматривать, дернули за лапу, открылась дверца. Короче, они сообразили, что перед ними холодильник. Обнаружили в шкуре карманы, в одном лежал чек. Вот! – Собачкин протянул мне листок. – Изучи.

Я принялась читать вслух: «Холодильник декоративный. Предназначен как для комнатных, так и уличных мероприятий, температура использования – от +150 до –370 градусов по Цельсию. Чехол предназначен как для ручной, так и для машинной стирки. Гарантия: 1 месяц. Покупатель: Дегтярев Александр Михайлович». Далее шли наш адрес и номер телефона полковника.

– Топтыгина можно использовать вместо кабины космического корабля, – с самым серьезным видом сообщил Сеня, пока я изучала текст.

– Да уж, – хихикнула я. – Отыскать полковника оказалось не просто, а очень просто. Дэпээсники, с которыми мы с Мариной общались, не догадались, что у медведя есть карман. Нам тоже в голову не пришло обыскивать Топтыгина… И куда его теперь девать?

– Оставим в бане, – махнул рукой Сеня. – Кому он помешает? Придется смириться с тем, что Михайло Потапович останется жить в Ложкино.

– Знаешь, хорошо, что медведь вернулся, – тихо сказала я. – Мне его стало жаль. Остался один, стоит на дороге… Наверное, глупо жалеть холодильник.

Собачкин улыбнулся.

– Жалость – родная сестра милосердия. Тот, кто в детстве жалел плюшевого мишку, потому что ему оторвали лапу, со временем начнет жалеть животных, а там и к людям милосерден станет.