– Ну что вы! Конечно, никто посторонний даже на участок нос не сунет! – торжественно пообещал Гриша. – Начало мероприятия – завтра в полдень.

И тут зазвонил телефон – меня разыскивал Кузя.

– Улица Варейкина, дом четыре, клуб «Охо», – скороговоркой проговорил он. – Туда порознь едут Олеся и Алевтина, и еще никогда не поверишь кто.

– Старик Хоттабыч? – рассмеялась я.

– Ага, только его там и ждут, – развеселился Кузя. – Поставил телефон Олеси на прослушку.

– Если тебя когда-нибудь за это поймают, хорошо дело не закончится, – вздохнула я.

– Не дрожи, – рассмеялся наш повелитель компьютеров, – вылезу из любой мусорной корзины… Сегодня рано утром Олеся звякнула Алевтине. Разговор состоялся короткий. «Сегодня, в двенадцать тридцать, клуб "Охо"». Сестра ответила: «Ок». Затем жена певца соединилась с Елизаветой Дудковой.

Я не поверила своим ушам.

– С кем?

– Женщина, которая помогает бедным, больным и обездоленным, – пояснил Кузя. – И, похоже, она собирается принять участие в беседе.

Я вскочила и побежала в гардеробную, тараторя на ходу:

– Я успею приехать до их сбора?

– Пока дорожная обстановка нормальная, – отрапортовал наш компьютерных дел мастер. – Олеся забронировала помещение на первом этаже. Хотела на втором, но там занято. Сейчас объясню, как записать разговор, чтобы тебя не засекли, но для этого придется зайти в офис. Встречу во дворе, живо все тебе растолкую.

Я крикнула гостям на ходу:

– Простите, на работу вызвали! Берите что хотите для соревнований, только после окончания мероприятия верните!

Никогда еще я не одевалась со скоростью суетливой мухи и не мчалась по Москве, словно подросток, который после долгой зимы оседлал свой мотоцикл. Разговор с Кузей занял десять минут, потом я ринулась в клуб. Оказывается, если очень надо, я способна гнать быстрее Марины.

У нужного дома стоял молодой мужчина. Увидев меня, он прошептал:

– Вы Дарья?

Я очень тихо ответила:

– Васильева, от Кузи.

– Пойдемте, нам через черный ход.

Спустя пару минут я оказалась в крохотной кладовке, набитой мешками.

– Тут скатерти, салфетки, – пояснил мой сопровождающий, – для прачечной собрали. Садитесь на тюки, включайте запись. Тут слышно так, словно вы сидите со всеми в одном помещении. Когда они уйдут, я вас выпущу, а пока запру. Не дергайтесь, никто без моего ведома сюда не заглянет, вы в полной безопасности.

Парень ушел. Я включила телефон и услышала голос Олеси.

– Давайте поговорим спокойно.

– Так я и не нервничаю, – пропищал голосок, и я сразу узнала Дудкову.

– Тише! – примкнула к беседе еще одна женщина. – Не надо орать!

Я навострила уши. Олеся, Дудкова, – значит, третий голос принадлежит Алевтине?

– Значит, так, – продолжала обладательница незнакомого голоса. – Во-первых, я не рада встрече с вами, вы подлые девки. Во-вторых, я вынуждена с вами общаться, потому что сама забрать то, что мне оставил муж, не могу – по возрасту не такая уж и старая, да ноги подвели. Слушайте меня! Делайте, как я велю!

– Ну уж нет! – взвилась Олеся. – Наоборот, теперь ты нас слушай! Во-первых, матерью я тебя не считаю. Все детство от тебя получала только побои, крики и вопль «много жрешь, все деньги на твой прокорм уходят!». Во-вторых, Константин тебе не муж, брак у вас не зарегистрирован, он тебе по закону никто. Аля, твое мнение?

– Заткнись, мамаша, – сказала сопрано. – Олеська права, жаднее тебя никого нет. Даже отец это понял. А еще он знал, что ты нас с Леськой терпеть не можешь.

– Девочки, пожалуйста, перестаньте на Клавдию Петровну нападать, – попросила Дудкова, – она плохо себя чувствует.

– А ты вообще молчи! – велела ей Олеся. – Я наняла тебя за инвалидкой смотреть! Дорого ты мне стоишь! Надеешься свой кусок от нашего богатства откусить?

– Цыц! – повысила голос «немая» Клавдия. – Давайте спокойно обсудим положение вещей. Две гадюки, которых я родила и воспитала, на меня наплевали и удрали. И что? Добились успеха? Обе ничего из себя не представляете. Как были дурами, так ими и остались.

– А ты кто? – рассмеялась Олеся. – Успешная бизнесвумен, певица, балерина? Или духовный лидер? Маменька, в чем ваш успех?

Повисла тишина.

– Ладно, давайте беседовать мирно, – уже другим тоном произнесла жена Юркина. – Да, мы с Алевтиной встречались не раз с папой. Он всегда был весел, помогал нам. В последнюю нашу встречу словно почуял, что скоро умрет, и рассказал, что спрятал все, что имеет ценного, в тайнике, на участке у того, кого считал своим лучшим другом, – у Бориса Варламовича Охтина, известного режиссера. У того много чего было: и дом, и квартира, и антиквариат, и еще куча разного. Охтин звезда, никто его в дружбе с Маугли заподозрить не мог. Борис когда-то оформил на себя московскую квартиру, которую Константин купил в центре города. Охтин мог себе позволить и не одни апартаменты приобрести, да и наш отец денег имел горы, но все его доходы были преступными. После смерти папы Охтин себе недвижимость не оставил, честно поступил, подарил хоромы тебе, мама, ты тогда еще была молода. И никто не удивился! Потому что Борис Варламович менял любовниц, со всеми расставался и каждую осыпал очень дорогими подарками.