Так, занимаясь самокопанием и периодически наблюдая за движением зомби внизу, я и не заметил, как пролетело время. По положению луны прикинул, что уже прошло часа два, если не больше. Пора будить Сергея.

Аккуратно подошёл к нему и осторожно прикоснулся к ноге, готовый в любой момент отпрянуть. В этом новом мире рефлексы у выживших были обострены до предела.

Не ошибся — Серёга мгновенно сел, наставив на меня ствол автомата. В лунном свете блеснули настороженные глаза. Инстинкты сработали раньше, чем сознание.

Я медленно поднял руки:

— Тихо-тихо, спокойно. Свои.

Он моргнул, приходя в себя, и кивнул, опуская оружие:

— Моя смена?

— Да, — подтвердил я. — Саня сказал тебя разбудить через два часа.

— Отлично, — он зевнул, потирая глаза. — Поспи. Рассвет не скоро ещё.

Он оставил мне свою пенку, собрав спальник и спрятав его в инвентарь — и на том спасибо.

«Вот как, у них и пенка есть и спальники», — с лёгкой завистью подумал я, укладываясь на неё и тут же проваливаясь в глубокий сон без сновидений.

Казалось, прошло всего несколько секунд, когда меня снова выдернули из сна, тормоша за плечо:

— Ну ты и поспать, Глеб! Давай, вставай. Рассвет скоро.

Я с трудом разлепил глаза. Небо на востоке действительно начинало светлеть — едва заметно, но для опытного глаза очевидно. Саня с Серёгой уже были на ногах, оживлённо переговариваясь вполголоса. Увидев, что я проснулся, Саня протянул мне металлическую кружку:

— Держи. Не кофе, конечно, но взбодрит.

В кружке дымился крепкий чай, явно заваренный с душой — настолько тёмным он был. Рядом на импровизированном столике из перевёрнутого ящика лежали галеты с кусками подсохшего сыра. Настоящее пиршество по нынешним временам.

— Ничё так завтрак, — одобрительно кивнул я, присаживаясь к ним на корточки.

Ел жадно, смакуя каждый кусок. Когда живёшь в мире, где каждый приём пищи может оказаться последним, начинаешь по-настоящему ценить простые радости. Галеты были жёсткими, сыр слегка заветрился, но мне казалось, что ничего вкуснее я в жизни не ел.

Серёга с интересом наблюдал за мной:

— Ты как голодный пёс набросился. Давно не ел нормально, да?

— Десять лет, если быть точным, — хмыкнул я, прихлёбывая чай.

Они переглянулись демонстрируя сомнение, явно не веря. Но расспрашивать не стали.

Солнце медленно поднималось над горизонтом, окрашивая разрушенный город в нежно-розовые тона. Странная красота посреди апокалипсиса. Зомби внизу становились менее активными, их количество уменьшалось с каждой минутой. Было видно, как они заходят в полуразрушенные здания первых этажей.

— Ну что, какие планы? — спросил я, допивая чай.

Саня усмехнулся:

— Ну а какие у нас планы? Если помнишь, ты обещал показать, где червоточина. Туда и пойдём.

— Ну, — кивнул я, стараясь не выдать замешательства, — раз обещал, то покажу.

Когда мы доели, парни молча переглянулись и без лишних слов принялись проверять оружие — тот самый ритуал, который отделяет жизнь от смерти, когда от оружия зависит многое.

Саня методично, с отточенными до автоматизма движениями, принялся за неполную разборку своего АК. Его пальцы двигались с хирургической точностью — без суеты, без лишних движений. Именно так и должен обращаться с оружием человек, для которого оно давно стало продолжением тела.

Сергей тоже не отставал. Он взялся за свой ПМ, разбирая его с таким же спокойствием. Я наблюдал за ними несколько секунд, отмечая их профессионализм — эти парни явно знали что делали.

Я, недолго думая, достал свой Глок. Бросил быстрый взгляд на мужиков, проверяя их реакцию, но те даже бровью не повели, словно появление у меня пистолета было самым естественным делом на свете. Они продолжали заниматься своим оружием, изредка перебрасываясь короткими фразами о патронах и состоянии затворов.

Мои пальцы быстро разобрали пистолет. Механизм был в прекрасном состоянии — ни грязи, ни ржавчины. Пружины работали безупречно, затвор ходил как по маслу. Собрав его обратно, я машинально передернул затвор, проверяя работу.

Только тогда Серега оторвался от своего занятия и посмотрел на мой пистолет с профессиональным интересом.

— И где ж ты взял такую красоту? — спросил он, разглядывая мой Глок.

Я молча кивнул в сторону бортика, отделявшего нас от внутреннего двора. Серега удивленно вскинул бровь.