Помимо еды нам попались порядка десятка энергоядер — маленьких светящихся шариков, размером с виноградину, которые можно было использовать для восстановления энергетического резерва. А ещё — один маленький кристалл, мерцающий зеленым светом. Я не сразу понял его ценность, но по тому, как округлились глаза Сани, когда я показал находку, сразу понял — это нечто особенное.

Саня сказал, протягивая руку:

— Оставь себе. Будет тебе стартовый капитал. Кристаллы — тоже местная валюта. Но лучше использовать на себя.

Я в замешательстве нахмурился:

— Почему мне отдаёте? Сергей же завалил их всех, не я.

— Да это сто процентов из-за тебя он попался, — хмыкнул Саня, поправляя свою потрёпанную куртку. — Фартовый ты какой-то. Вот и бери себе, чтоб не сглазить, — засмеялся тот.

Не став спорить, я убрал все причитающееся мне в инвентарь

— И чё, сколько ты говорил до поворота? — спросил Серёгу, когда мы закончили в вестибюле.

— Метров сорок-пятьдесят, — ответил я, указывая направление рукой, в которой сжимал свой Глок. — Зайдём за угол, и мы у входа в червоточину.

Мы пошли по коридору, в котором аварийный свет уже практически не давал этого самого света. Красные лампы лишь изредка мигали, как догорающие угли, бросая на стены жуткие тени. За сутки батареи, видать, совсем сдохли.

«Не зря меня аппарат вывел из искусственной комы», — подумалось мне. Задержись я ещё на день в коме и, скорее всего, уже б и не проснулся никогда.

Дойдя до Т-образного перекрёстка, мы неожиданно столкнулись с четырьмя зомбаками. Трое из них были серыми. Четвёртый светился зелёным ореолом.

Пока Серёга молниеносно вырубал зелёного, уклоняясь от его когтистых рук, Саня, достав из инвентаря кусок арматуры с заострённым концом, быстро уложил троих серых. Каждый его удар был точным и экономным — никаких лишних движений, никакого позёрства.

Я же был сторонним наблюдателем, прижимаясь к стене и стараясь не мешать. Все-таки, лихо они справляются, подумал я. Я бы так не смог, не с моими-то характеристиками. Как быстро этот мир превращает обычных людей в хладнокровных убийц, пусть даже их жертвы — уже не совсем люди.

Наконец, мы дошли до того самого уплотнения воздуха, которое переливалось зелёным цветом, словно северное сияние, загнанное в рамки дверного проёма. От него исходило какое-то ощущение напряжения, на грани осознавания этого.

Серёга повернулся ко мне и с абсолютной серьёзностью сказал:

— Запомни три вещи. Первое: старайся от нас далеко не отходить.

Он постучал пальцем по своему виску, намекая на интерфейс, который мы все видели благодаря Системе.

— Второе: как только мы туда войдём, у тебя появится в интерфейсе мини-карта. Мы не знаем, почему так происходит, но это всегда так. Видать, Система даёт нам подсказку, чтобы мы случайно не ушли в изнанку. Так вот, пользуйся картой. К границам её не подходи, а то можно вывалиться в изнанку, и считай, что тебя не было.

Он сделал паузу, давая мне осознать сказанное. Его лицо, освещённое зеленоватым светом червоточины, казалось старше, жёстче, с глубокими тенями под глазами.

— Также на карте будет красная точка — это место, где можно найти всякие ништяки, но сразу туда не ломись. Червоточину нужно сперва зачистить от зомбаков, которые успели набрать силу, но ещё не вывалились в наш мир.

Саня за его спиной кивал, перехватывая поудобнее свою арматуру и проверяя карманы куртки, где, я знал, у него хранились гранаты.

— И третье, — продолжал Серёга, понизив голос до шёпота, хотя вокруг не было никого, кто мог бы нас услышать. — Главное, когда почувствуешь некую дрожь, как будто бы начинается землетрясение, бросай всё, чем бы ты ни занимался. И беги к выходу.

Его глаза сверлили меня, пытаясь донести всю серьёзность ситуации.

— Вот прям как зайдёшь в червоточину, посмотри на карту и мысленно обозначь точку выхода. И как только почувствуешь дрожь червоточины, сломя голову беги к выходу. У тебя будет пара минут на то, чтобы выбраться.

Я нервно сглотнул, чувствуя, как пересыхает горло:

— А что это за дрожь?

— А дрожь — это признак того, что червоточина схлопнется, — ответил Саня вместо Серёги, подходя ближе. — И если ты будешь внутри, когда это произойдёт…

Он провёл большим пальцем по горлу в красноречивом жесте. Я понял без лишних объяснений.

Серёга вздохнул, оглянулся на зеленоватое свечение и, видимо, решив, что инструктаж окончен, спросил:

— Ну что, пошли?

Я посмотрел на переливающийся воздух, и почувствовал, как внутри всё сжимается от какого-то страха.