Темплтон сказал:

— Возможно. Но рано или поздно одна из них угодит в парламент, Букингемский дворец или на Даунинг-стрит. А мы ничего не сможем сделать. Люди устали терпеть.

— Да, — кивнул Джим. — Две недели назад одна взорвалась в воздухе прямо над Вестминстером — на вокзале Виктория была паника. И кроме жертв — ещё проблема с жильём. Взрывы оставляют воронки по 30 футов, и целые кварталы превращаются в руины.

— Сколько зданий пострадало?

— Уничтожено или под снос — около пяти тысяч. Всего повреждено — около 150 тысяч.

По залу прошёл гул. Джим сел.

— Мы что, совсем не можем достать их? — спросил Темплтон. — Сколько вылетов было за последние два дня?

— Погода держала нас на земле почти двое суток, сэр, — ответил другой офицер. — Сегодня утром подняли четыре «Спитфайра» с Колтишолла. Они прошли над побережьем у Эгмонда, свернули на юг вдоль берега до Хука Голландского. Но облачность — 3000 футов. Даже при снижении до 2500 ничего не видно. А как только поднялись обратно на 20 000 — увидели, как Фау-2 поднимается сквозь облака, но откуда именно — установить не удалось.

— В котором часу это было?

— Около 10:30.

— Значит, это та, что попала в Рейнхем, — сказал Джим.

— Если они запускают сорок штук в неделю — мы уж одну установку должны были бы засечь, — вмешался Темплтон. — Лес?

Старр встал:

— Мы стараемся, сэр. Я принёс свежие снимки — чтобы вы поняли, с чем мы имеем дело.

Он кивнул Кэй. Она встала, обошла стол и раздала фотографии. Майк взял снимок, не взглянув на неё. Она вернулась на место, наблюдая, как он крутит фото, морщится, разглядывает. Он должен был бы надеть очки — но не мог терпеть напоминания о зрении, из-за которого его отстранили от полётов.

— Это очень трудно, сэр, — сказал Старр.

— Трудно? Понимаю. Но это одно из величайших поражений фотослужбы за всю войну.

Старр вспыхнул.

— Сэр, мы работаем день и ночь! Офицер Катон-Уолш пересмотрела все материалы. Кэй, подтвердите, что ситуация беспрецедентна?

Она почувствовала, как все мужчины в комнате повернулись к ней. Она так удивилась, что к ней обратились, что не успела почувствовать волнение.

— Да, сэр. Насколько мне известно, только в конце сентября, после того как советские войска освободили испытательный полигон Фау-2 в Близне, в Польше, мы узнали, что для запуска ракеты требуется площадка всего двадцать квадратных футов. Это примерно половина этого стола. Найти такую крошечную площадку, если она скрыта среди деревьев, для нас практически невозможно.

Майк произнёс с сарказмом — глядя на фотографию, а не на неё, будто не в силах обратиться напрямую:

— Да, но чтобы спрятать ракеты в лесу, их ведь туда сначала нужно доставить?

— Да, сэр. Но, по всей видимости, они доставляют их по железной дороге ночью. К тому времени, как становится достаточно светло для вылета разведывательного самолёта, ракеты уже в лесу.

И вот, наконец, он посмотрел на неё. Едва заметно, медленно покачал головой, и в этом жесте, как ей показалось, таились сразу несколько смыслов — неохотное восхищение изобретательностью противника, раздражение по поводу бесполезности Медменхэма и, под всем этим, лёгкая ирония, предназначенная только для неё, по поводу того, что им пришлось обменяться репликами именно таким образом.

Он повернулся к представителю Бомбардировочного командования:

— А нельзя просто сравнять лес с землёй?

— Мы, конечно, рассматривали этот вариант, сэр. Два серьёзных недостатка. Во-первых, придётся бомбить днём, а в этом районе мощная зенитная оборона: потери будут неприемлемыми. Во-вторых, это очень близко к Гааге. Если бомбить с высоты восемнадцати тысяч футов — а ниже спускаться опасно — есть серьёзный риск больших жертв среди мирного населения, и при этом нет никакой гарантии, что мы действительно уничтожим все пусковые установки.

Коммодор откинулся в кресле и прижал руку к перевязанному лбу. Он выглядел бледнее, чем в начале совещания. Даже с её места в дальнем углу стола Кэй видела, что он вспотел. Повисла тишина. И тут с противоположной стороны стола поднял руку невысокий человек. Судя по знакам различия, он был в звании коммандера, и выглядел на пятьдесят с лишним лет — весьма невоенного вида, в толстых очках, с усами-щеточкой и снегом перхоти на воротнике. В гражданской жизни он мог бы быть банковским служащим.

— Разрешите высказать предположение, сэр?

Темплтон прищурился:

— Да, пожалуйста. Простите, боюсь, я вас не знаю.

— Ноузли, сэр. Кларенс Ноузли. Домашняя оборона, Истребительное командование. Фильтрационная комната. Мы встречались.

— Хорошо. Продолжайте.

Он встал, подошёл к карте.

— На прошлой неделе мы развернули в Бельгии три радиолокатора GL Mark II и два экспериментальных Mark III — здесь, возле Мехелена. Это в 70 милях от района запусков. Местность ровная, обзор — боковой. С этих радаров мы можем отслеживать траекторию ракеты, начиная с высоты 30 000 футов, пока она не уйдёт из зоны действия.