Прежде чем сойти с туристического маршрута и направиться в глубину, я позволил себе небольшой привал. Попил воды, съел немного шоколада. Мышцы ныли, но в ногах оставалось достаточно силы, чтобы совершить путешествие во времени.

Отдохнув и утолив жажду, я начал спуск, стараясь не застрять между еловыми лапами.

Спуск становился все круче, пару раз я чуть не полетел кувырком, а это среди острых скал вряд ли осталось бы без последствий.

Если бы в этот день я как следует задумался о том, к чему может привести мой спуск к Блеттербаху, то остался бы дома.

Каменистое дно ущелья покрывал слой льда. Из-подо льда чуть слышался шум бегущей воды.

Я ни секунды не колебался. Перешел через поток и стал взбираться по противоположному склону.

Шорох ветвей, какой-то любопытный зверек, выскочивший мне навстречу, подтаявший снег, падающий с деревьев. Холодный воздух. Горячий пот.

И ничего больше.

Следуя указаниям Вернера, я нашел тропинку, по которой ребята из спасательной экспедиции волокли тело Грюнвальда, и двинулся по ней. Не без труда. В глубоком снегу приходилось шагать, высоко поднимая ноги.

Проклятье, нет чтобы захватить снегоступы!

И все-таки, хоть и запыхавшись, я дошел.

Вокруг росли ели, лиственницы и пара сосен. Деревья в снегу. И никаких пещер. Может быть, спеша поскорее прибыть на место, я заблудился. Снял рюкзак, посмотрел на карту.

Все правильно. Никакой ошибки.

То самое место.

Я напрасно проделал этот путь? Вернер солгал? Объяснение оказалось куда как проще, и через миг я догадался, в чем дело. Глупый горожанин. Если как альпинист я делал первые шаги, а в спелеологии и того не было, то как первооткрыватель выказал себя полной бестолочью. Я не умел прочитывать рельеф.

Пещеры Блеттербаха не были чем-то средним между Толкиеном и документальными фильмами «Нэшнл джиографик» — полостями впечатляющего вида, куда можно войти со всеми удобствами. Они представляли собой небольшие отверстия в скалах, которые с октября и до самой весны были завалены снегом: вот почему, добравшись до вожделенной точки на карте, я ничего не увидел.

Громко проклиная все на свете, тяжело дыша, весь в поту, я стал рыться в снегу.

И обнаружил вход.

Дыру не более восьмидесяти сантиметров в диаметре, откуда исходил такой запах, что я невольно сморщил нос. Включил фонарь, прикрепленный к каске.

Глубоко вздохнул. И протиснулся внутрь.

Я двигался на четвереньках, вдыхая влажный воздух, более теплый, чем снаружи, пропитанный тяжелым запахом склепа. Извилистый ход спускался вниз, петляя между хрупких пород Блеттербаха. Я пытался вообразить себе, как Вернер и Макс волокли здесь Грюнвальда. Чтобы исполнить это, требовалась немалая решимость.

Меня вела такая же.

Еще пара витков, потом ступенька в скале. За ступенькой туннель поднимался и вел в обширный зал. Я долго вглядывался в открывшийся простор, завороженный зрелищем сталактитов и сталагмитов, которые переплетались самым причудливым образом.

Я двинулся вперед, держась правой стороны. В трещинах скал попадались какие-то пучки, шелковистые на ощупь. Плесень или, может быть, мох. Казалось невероятным, что даже здесь, внизу, куда триста миллионов лет не проникали солнечные лучи, существовала жизнь. Невероятным и пугающим.

Я посмотрел на часы и с изумлением понял, что потерял всякое представление о времени. Я знал, что это естественный феномен, профессиональные спелеологи находят его очевидным, но быстрота, с которой он проявился, ошеломила меня.

Я двинулся дальше, и вот оно наконец: око тьмы.

Нагнувшись, я заглянул внутрь. Не так я себе представлял этот колодец. Он больше походил на очень крутой, скользкий спуск, но сомнений не было. Именно сюда Макс и Вернер сбросили Грюнвальда. Расщелина округлой формы, куда он вел, в самом деле напоминала око тьмы.

Будто бы существовало несколько оттенков черного, и этот колодец демонстрировал последнюю из возможных градаций. Я испугался, да. Но не отступил. Я хотел увидеть, хотел узнать. Только так я пойму, что делать дальше.

Рассказать Аннелизе или предать всю историю забвению.

Я вбил пару крючьев и закрепил веревку, взятую с собой. Продел ее в карабин, прикрепленный к обвязке, и начал спуск.

Сразу стало понятно, почему Вернер и Макс выбрали это место, чтобы привести в исполнение смертный приговор. Без соответствующей экипировки подняться по склону невозможно.

Скользкие скалы почти лишены точек опоры.

Подавив приступ клаустрофобии, я ускорил спуск.

Через несколько метров, ощутив под ногами ровную почву, я отцепился от страховки и огляделся вокруг, пытаясь сориентироваться. Фонарик на каске помогал мало.