Херд («Сага о Херде и островитянах», гл. XII) в 12 лет «уже сравнялся по силе с сильнейшими людьми округи» [712] . Он крайне оскорбился тем, что помолвка его сестры Турид произошла без его участия. После этого Херда особенно уважительно приглашают на свадьбу сестры. Чтобы заслужить его дружбу, Иллуги, его зять, преподносит мальчику дорогие подарки, подобающие взрослому человеку, – щит и золотое запястье. Но Херд отказывается принять щит, дерзко заявляя: «Щит никудышный. У моего приемного отца (воспитателя. – А.С.) Грима хватает щепок». Тогда ему подарили перстень. В 15 лет Херд был «на голову выше всех других мужей. Никто не мог отвести ему глаза, потому что он видел все как есть. У него были прекраснейшие волосы и великая сила. Он лучше всех плавал, был на все горазд. Кожа у него была белая, а волосы светлые. Лицо у него было широкое, и черты лица крупные, нос с горбинкой, глаза голубые и довольно большие, и взгляд острый. Был он широкоплеч, тонок в поясе и крепок в груди, руки и ноги имел стройные». Словом, вырос всем хорош. В 16 лет он собирался «послужить именитым мужам» в чужих странах.

Гейр, сын воспитателя Херда, с которым они вместе росли и дружили, в 16 лет был не так силен, но и ему было мало равных. Он был на все горазд, хотя и не мог сравниться с Хердом. Им было соответственно 16 и 17 лет, когда их послали на корабле с товаром в Норвегию. Прибыв в Норвегию, Гейр был оскорблен оказанным приемом и, в частности, тем, что казначей матери местного конунга стянул с его плеч подбитый мехом синий плащ. За это парень отрубил обидчику руку [713] . Сам Херд, который совсем юным участвовал в ограблении надмогильного кургана и взял там себе меч, запястье и шлем, в 18 лет женился на прекрасной дочери ярла [714] .

В 13–14 лет юноша, внук Хромунда Хромого, вместе с дедом защищал свой хутор, хотя женщины считали, «что он слишком молод для такого дела». Во время обороны деда убили, а внук был изранен так, что еле дышал, но его вылечили, и он «стал добрым бондом». Другой юноша в 14 лет вместе со своими назваными братьями отправляется на корабле в торговую поездку, получив от воспитателя-дяди значительную сумму денег [715] . Потеряв отца, утонувшего в море в возрасте 48 лет, Геллир, которому было 14 лет, стал заботиться о хозяйстве [716] .

При всех преувеличениях, которые могут содержаться (и наверняка содержатся) в хвалах, посвященных отрочеству центральных персонажей саг, они подтверждают и дополняют образ скандинавского героя, о котором уже шла речь выше. Причем образы европейского и скандинавского героев-рыцарей отличаются друг от друга. Для второго особенно характерна неуемная агрессивность, любовь к подаркам и весьма уязвимое самолюбие, чем он невольно напоминает непосредственного в своем поведении ребенка – но ребенка весьма опасного.

Следующий возраст, который особо акцентирует сага, – 15–16 лет. Гуталаг определяет этот возраст как совершеннолетие [717] . И хотя на самом деле и в Гуталаге, и в сагах 15 лет еще не являются полным совершеннолетием, свидетельства об этом возрасте как о рубеже в биографии персонажа выглядят весьма красноречиво. Кольбейн сын Арнора с 15 лет «разъезжал по делам» [718] . Сын вдовы Скегги из «Саги о Греттире» (гл. LXVII) в 15 лет был «сильнее всех на севере». Судя по стихам из «Саги о Названых Братьях» и «Пряди о Тормоде», Торгейр в 15 лет сам, без всякой помощи убил погубителей своего отца (виса № 2). Это было в начале его бурной жизни, на протяжении которой он убил 13 человек, ходил в торговые плавания, служил ярлу Регнвальду, был отважен и погиб героически (стихи № 7, 12, 15–18) [719] . Другой юноша, Гест (или Торгест), в 15 лет убил могущественного Стюра, после чего был вынужден бежать и уже никогда не возвращался в Исландию [720] . Торольв в этом же возрасте поехал торговать, получив от богатого отца корабль и деньги («60 сотен»!) на разживу, из них на 20 сотен полосатых тканей [721] .

В 16 лет Снорри Годи ставит свой собственный хутор. В Исландии и Норвегии это был тот возраст, начиная с которого мужчина мог выступать на тинге истцом по поводу убийства и получать по этому делу возмещение.

В 1223 г. тяжбу по поводу набега и грабежа возбудил и вел Орэкья сын Снорри сына Стурлы, которому было тогда 18 лет [722] . Племянникам Барди было по 18 лет, и «они уже одну зиму успели провести за морем» [723] . Гуннлауг, герой саги о нем, в 18 лет был храбрецом, «каких мало», и скальдом, служил при иноземных правителях [724] .

Бастард Олав Павлин вырос очень рослым и привлекательным. В 12 лет он поехал на тинг. В 17 лет уехал на подаренном отцом корабле в Норвегию, где стал дружинником конунга и заслужил его благоволение. Через год, получив ценные подарки, он отправился к деду по матери – одному из ирландских конунгов. Вернувшись в Исландию, он успешно женился на дочери ярла [725] . Желание жениться в 18 лет выражали многие герои саг. В том же возрасте, подчас даже раньше, они уходили из отцовского дома и обустраивали свой хутор, когда поблизости, а когда и далеко от родного дома.

Умный и умевший заводить друзей Гицур сын Торвальда в 19 лет стал стольником короля Хакона, «своего родича» [726] . Уже знакомый нам Торлейв в 19 лет успел насолить местному хёвдингу; желая избежать наказания, он купил у торговых людей корабль, нанял гребцов, взял у родителей много товаров и добра и уехал в Хладир [727] .

Итак, в процессе взросления скандинавов, детство которых было более чем коротким, я бы выделила на основании саг следующие этапы. Где-то с 7 лет детей, как говорится в сагах, «замечали». 12–13-летие в сагах фиксируется как отрочество, время, когда и родня, и общество уже считаются с ними. В тех же случаях, когда в семье нет взрослых мужчин, такие подростки уже берут на себя кровную месть. 15–16-летие выглядит как последняя ступень перед взрослостью, когда юноше многое доверяется и многое позволено: можно участвовать в управлении имением, вершить кровную месть, самостоятельно вести торговые операции, возможно – участвовать в тинге; тогда же его наделяют рядом прав, но он все же еще не взрослый. Одновременно саги дают понять, каким станет нынешний 12–15-летний юноша, достигнув полной взрослости.