Выше уже шла речь о том, что некий Гили, «русский», прозванный так, скорее всего, потому, что он регулярно ездил торговать на Русь, привез на продажу в Норвегию 12 рабынь. Знатному исландцу Хёскульду приглянулась одна из них – очень красивая, но глухонемая девушка, которую он купил за 3 марки серебра. Он разделил с ней ложе, хорошо одел и повсюду возил с собой. «Было видно ее знатное происхождение» и то, что она «неглупа». Приехав домой в Исландию, Хёскульд уговорил жену оставить наложницу в их доме. Она родила ему сына, тоже очень привлекательного и позднее прославленного Олава Павлина, которого отец любил больше всех своих детей. По ходу дела случайно выяснилось, что она была плененной викингами дочерью ирландского конунга, прекрасно слышала и говорила, и даже успела научить своего малыша ирландскому языку [1281] , что ему потом очень пригодилось.

В «Саге о сыновьях Дроплауг» рассказывается история, о которой также шла речь выше, в другой связи, но здесь ее стоит напомнить. Кетиль Гром и его брат вместе владели хутором, ездили по торговым делам и были богаты. В Емтланде Кетиль остановился у своего друга, хёвдинга Вэторма, у которого была служанка-рабыня Арнейд, впоследствии оказавшаяся дочерью исландского хёвдинга. Немного ранее Вэторм и его братья во время «грабительского набега» сожгли его хутор вместе с домом, а людей взяли в плен, в том числе и Арнейд. Кетиль купил ее у Вэторма, как сказано в саге, «ради дружбы за полсотни серебра» (это была очень большая цена за рабыню, равная половине виры за свободного человека) и договорился, чтобы она не работала. Арнейд помогла Кетилю найти закопанный хозяином сундук с серебром, они его присвоили и уехали в Исландию, где Кетиль Гром на ней женился, купил себе отдельный хутор («Хутор Арнейд») и еще один – для брата Вэторма – Ормара. Затем на это же серебро Кетиль купил себе годорд. Дело происходило в начале X в. [1282]

Очевидно, что в числе жертв, которых викинги обращали в рабов, были и люди знатного происхождения, и это при их пленении, вероятно, принималось во внимание. В «Саге об Эйрике Рыжем» рассказывается о том, как Ауд Мудрая, дочь Кетиля Плосконосого, немолодая, знатная и уважаемая дама, переехала в Исландию из Норвегии. Она была одной из первых поселенцев на острове. «С ней приехали многие знатные люди, которые были взяты в плен викингами на западе и назывались рабами». Одному из них Ауд сказала, что «он всегда будет знатным, где бы он ни был». Других она «селила» как держателей или просто нарезала им землю на захваченной ею огромной территории. Полной ясности в этой истории нет, но, скорее всего, от судьбы домашних батраков Ауд этих знатных в прошлом людей избавила.

Или еще одна судьба. Адильс сын Оттара, один из конунгов свеев, «долго правил страной и был очень богат». Летом он обычно ходил в викинги. В тот раз, о котором рассказывает сага, он направился в «Страну Саксов». Тамошнего короля на месте не оказалось, и викинги разграбили его усадьбу, захватив также скот вместе с пасшими его рабами и рабынями. Среди рабынь была девушка Ирса – «дивной красоты… умна, красноречива и во всем сведуща». Адильс женился на ней, она «стала женой конунга Швеции, и пошла о ней добрая слава». Но один из малых датских конунгов, Хельги сын Хальвдана из Хлейдре, пришел в Швецию с таким огромным войском, что Адильсу пришлось бежать. Вместе с большой добычей Хельги захватил и Ирсу, которую увез с собой в Хлейдре и женился на ней. Их сыном был Хрольв Жердинка [1283] . Когда мальчику было 3 года, его мать узнала, что конунг Хельги, ее «теперешний муж», на самом деле приходится ей отцом. Тогда Ирса вернулась в Швецию к Адильсу «и была там до конца своей жизни. Хельги конунг погиб в походе. Хрольву Жердинке было тогда восемь лет, и он был провозглашен конунгом в Хлейдре» [1284] .

Таким образом, источником пополнения контингента рабов в Скандинавии было несколько: захват пленников, обращение в несвободных обедневших или проштрафившихся соплеменников, наследственное рабство детей рабов.

Каково было положение рабов?

Раб был собственностью хозяина, который мог и продать его, и безнаказанно убить. Нанесенный рабу урон со стороны третьего лица рассматривался как ущерб, причиненный его хозяину. За убийство чужого раба без уважительной причины полагался значительный штраф.

В большинстве случаев рабы, во всяком случае дворовые, жили под одной крышей с господами и делили с ними общую работу и общие трудности. Поэтому личные мотивы и обстоятельства не могли не сказываться на отношениях между хозяевами и рабами, особенно если последние выросли в доме, вместе с хозяйскими детьми и, тем более, если они были доверенными людьми и даже любимцами владельцев хутора.

Когда в «Саге о Ньяле» (гл. XXXVIII) раб Атли по приказу хозяина убивает кровника – соседского работника, т. е. выполняет функции члена хозяйского рода. Ньяль предлагает ему уехать, дабы избежать мести. Но Атли не хочет менять хозяина! Тогда Ньяль обещает ему, что заплатит виру за него, как за свободного, и в конце концов Атли принимают в семью. Выше уже говорилось, что в областных законах Швеции фигурирует обряд «введения (свободных) в род». Обычно он применялся в отношении незаконных детей хозяина или воспитанников – при отсутствии в семье наследников мужского пола, дабы сделать их полноправными при разделе наследства и вообще укрепить род. Случай с Атли показывает наличие в эпоху саг некой практики, пусть не очень распространенной, введения в свободный род раба. Я имею, таким образом, основания полагать, что обычай «введения в род» древнее областных законов и что он мог быть использован в отношении людей разного статуса, в том числе рабов, имевших особые заслуги перед хозяином, а также детей, прижитых от наложницы-рабыни – или в случае, если в семье не осталось мужчин.

Просто освобождение от рабства встречалось гораздо чаще – и в предсмертных завещаниях, и в благодарность за помощь хозяину в битве, и как признательность за другие заслуги верного раба. Так, на одном руническом камне из Дании (из селения Horning, около города Орхус) написано, что его поставил Токе Смед по Троельсу Гудмундсену, который «дал ему золото и свободу». Очевидно, что памятник поставил отпущенник Токе в благодарность хозяину, облагодетельствовавшему его при жизни или по завещанию [1285] .

Купить раба было нетрудно. Из «Саги об Олаве сыне Трюггви» узнаем, что «в стране эстов был торг и на нем продавали и рабов». Торжища такого назначения были не только у эстов. Кроме того, рабов специально привозили на продажу, подобно тому лицу «в русской шапке», о котором уже шла речь. Некий приехавший в Исландию человек привез с собой много рабов-ирландцев (христиан, как особо отмечает сага) [1286] . Из «Саги о сыновьях Дроплауг» становится известно, что полсотни серебра за рабыню – высокая цена, т. е. рабы были «ходовым товаром», имеющим вполне определенную цену. О покупке рабов говорится и в древнейших областных кодексах, например в Гуталаге [1287] ; согласно этому закону в начале XIII в. раб стоил 3 марки серебра, что равняется примерно 4–9 (непородистых) лошадей или быков [1288] . Такого же рода сведения дают другие областные законы [1289] . Характерно, что 3 марки были минимальным имуществом, с владельца которого, согласно областным законам, взимались государственные налоги.