– Аукцион окончен! Благодарим за участие! – объявил ведущий.

Гости стали покидать зал, и пожилой лорд, с которым мы мерились кошельками, уходя, пронзил меня недовольным взглядом. А молодой улыбнулся, оперевшись о спинку стула. Кажется, он не торопился уходить.

– Прошу вас, леди Пери, пройдёмте подписать документы, – пригласил меня ведущий.

Мы прошли в отдельную комнату, где за столом сидели нотариус и помощник, заваленные бумагами. Причём нотариус был тот самый, с которым мы сегодня уже виделись в нотариальной конторе.

– А, леди Пери? Не сразу понял тогда, что это вы! Но потом увидел фото в газете. Сочувствую с разводом, – холодно произнёс он.

– Спасибо, но оставьте сочувствия себе. Сегодня я принимаю только поздравления! – хмыкнула я и присела на стул, который отодвинул для меня ведущий.

Нотариус поджал губы: съязвить не получилось.

– Внесите сумму казначею, – кивнул он на своего спутника, затянутого в тёмно-зелёный мундир, который сидел справа.

Я прикрылась плащом и быстро извлекла пачку купюр из-за ворота. Отсчитала четыреста восемьдесят пять тысяч и положила их на стол, а остальные – в карман.

– Это купчая на баронство? Можно? – кивнула я на пожелтевшую бумагу, лежащую на столе.

Не терпелось взять в руки документ, свидетельствующий о собственности, подержать его и насладиться. На купчей стояли подписи всех моих предков: папы, дедушки, прадеда. Но огорчали лишь две последние фамилии – Ферриган, которому перешло баронство после смерти родителей, и последний владелец – герцог ван Дрейк. Про него вообще не желаю вспоминать больше никогда.

Мне протянули свеженапечатанный документ, текст которого только что проявился под свечением печатающего артефакта.

– Это договор купли-продажи для архива, – сказал нотариус. – Подпишите.

Я взглянула на бумагу – внутри всё трепетало от предвкушения! Хотелось скорее поставить своё имя в документе и устроить себе большущий праздник.

И я поднесла перо.

– Вам нужно указать имя человека, давшего вам деньги, вот тут в договоре, – указал нотариус на пустующую графу, – затем я внесу ваше имя в купчую. Вам дал денег лорд Ферриган? – поинтересовался мужчина. – Ферриганы решили вернуть себе свой клочок земли – дело хорошее.

– Вообще-то нет. Я покупаю усадьбу на свои средства и буду сама лично ею владеть, – сказала я. – Сюда своё имя записать, да?

– У вас, насколько мне известно, ничего нет, – скептически сказал нотариус, – покупатель, указанный в договоре купли-продажи должен быть тот, кто на самом деле покупает владения! Тот, кто, в случае чего, будет нести ответственность за земли, в том числе материальные. Долги оплачивать, когда вы вконец обанкротите хозяйство. Я действую согласно земельному кодексу и не нарушаю ни буквы, не испепелите меня взглядом, леди!

Я прищурилась и стиснула зубы.

В земельном кодексе я разбиралась плохо, в институте эти науки считались мужскими, а значит, запретными для изучения девочками. Нам не преподавали ничего, с чем может столкнуться женщина, если окажется одна в этом суровом мире! Самостоятельных женщин у нас не любили.

Что же делать? Ни за что не укажу ни дядю, ни кузенов, иначе они всё отберут.

Себя укажу. Себя! Я же сама покупаю, и отвечать сама собираюсь.

Я макнула перо в чернила и написала своё имя: “Кейтлин Пери”.

– Но так нельзя! Это ведь не ваши деньги, на которые вы покупаете!

– Спокойно, у меня есть подтверждающий чек, который я обналичила, – я достала золотистую бумажку. – Он на моё имя. Мои деньги. Прикрепите к договору, если желаете.

Нотариус внимательно изучил чек со всех сторон и даже посмотрел на него под лупой, а затем вновь поглядел на меня. В глазах его сверкало недовольство и бешенство.

– Кто такой лорд Стикривер? – процедил он.

– Господин нотариус, я же не спрашиваю, кто ваши клиенты, которые платят вам деньги. Возможно, не все из них хотят, чтобы оглашали их имена, – я мило улыбнулась.

Мужчина смерил меня взглядом.

Казалось, ему просто очень хочется найти предлог, чтобы помешать мне вступить во владение землёй. Просто так, потому что шовинист.

– Ладно, чек подтверждает, что деньги ВАШИ, – фыркнул нотариус.

Недовольно вздохнув, он поставил печать на договоре купли-продажи и прикрепил к нему чек, затем написал моё имя на купчей большими красивыми буквами: “Кейтлин Пери” и протянул мне заветный, пожелтевший от времени документ.

Я взяла купчую, прижала к груди и счастливо улыбнулась. Победа! Сердце наполнилось восторгом. Я – хозяйка усадьбы. Последнее столь же сильное ощущение счастья было, наверное, когда я узнала о том, что мне предложили обучение в столичном институте благородных девиц. И ещё, наверное, когда на моё совершеннолетие правительство прислало баснословные подарки: воздушные шары, огромную коробку лучших в столице конфет, а ещё букет белых роз. Потом и другие девочки стали получать такие подарки, но я была первая, и это было невероятно приятно! Купчая на баронство – путь в моё стабильное светлое будущее, где всё зависит теперь только от меня.