– Вот видишь! Абсолютно нормальный ребенок. Все согласно возрасту и интеллектуальному развитию. Совершенно нет повода для беспокойства.

Поцеловал ее как ни в чем не бывало, а уходя, шепнул:

– Надо будет тебе кое-что рассказать важное. Давай я, когда поеду с работы, позвоню, а ты возьмешь Сеньку гулять, и мы встретимся на улице, поболтаем? Или в ресторанчик какой-нибудь зайдем?

– Угу, приглашаешь, а сам опять к полуночи заявишься!

– Нет, я тебе обещаю! Сегодня у меня на девятнадцать часов записи нет – закончу где-то в полседьмого.

Уговор Алеша сдержал – надо отдать ему должное, он крайне редко бросал слова на ветер. Позвонил без четверти семь:

– Я заказал на полвосьмого столик в «Семи саламандрах». Приходите с Арсением. Детские стульчики у них имеются. Закажем Сеньке безалкогольного пивка.

Ей, конечно, хотелось сказать, что пивной ресторан, пусть даже в среду вечером, не лучшее место для годовалого младенца, но она смирила в себе мамочкины страхи, да и отвлечься-развлечься тоже хотелось.

«Семью саламандрами» назывался чешский ресторанчик неподалеку, на Долгоруковской улице: семь минут пешком от дома (для нее с Сеней) и пять минут от метро – для Данилова.

Она приоделась, подкрасила глаза и губы. Сыночек вел себя идеально, даже при одевании в уличное не орал (как обычно), а только досадливо, но смиренно хмурил бровки.

Вышли из подъезда, и, как всегда, показалось странно: а ведь в Москве, особенно в центре, подобное сплошь и рядом. Вот они идут тихими дворами, срезая путь, – тишина, благодать, липы шумят, редкие прохожие шествуют навстречу или доставщик проехал с коробом на велике. А вот один шаг, и на шумной и суетной Долгоруковской – грохот, движение, несутся авто и снуют пешеходы.

Они повстречались на улице перед заведением, Данилов подхватил из коляски Сенечку на руки. Зашли в ресторан, в котором уже знали, что к ним пожалует годовалый королевич: ему сразу и стульчик подкатили, и игрушек надавали, и фломастеров.

Заказали пиво, закуски, горячее: салат по-пльзеньски, паштет из гусиной печени, одного карпа в сметане на двоих.

– Ох, Данилов, – проворчала она, – как тут с тобой похудеешь.

Они дождались бокалов с пенным напитком, и Данилов начал передавать (что называется, в кратком изложении), что вчера ему понарассказывала ведьма.

Варя слушала внимательно. Муж, разумеется, не упоминал об этом, но она подспудно не могла не думать: а не раскидывает ли эта Дарина свои изощренные сети? Не мечтает ли таким-то утонченным образом, через свое волшебное и тайны прошлого, уловить в них мужика: умного, состоятельного, порядочного – словом, Данилова? В конце концов, эта стервочка Дарина (муж-лопух упомянул об этом) красива и молода, а ей-то, ей! Варе, извините, под сорок. И ребенок у нее на руках, требующий постоянного внимания, – как показывает практика, и совсем недавняя, прежде всего малыш все-таки находится на ее попечении, а для супруга он дело десятое.

Когда Данилов закончил (ближе к карпу и второму полулитру пива), Варя переспросила:

– Ты веришь ей?

Муж, видимо, обдумывал этот вопрос, потому что с ходу ответил:

– Процентов на девяносто.

– И собираешься сотрудничать с этой Дариной?

– А что делать? Ведь это именно она подсказала мне, где находится сын. И я обещал ей помочь.

– А ты не допускаешь, что она или ее присные похитили Сенечку? И это на самом деле такая спецоперация, чтоб тебя в свои сети поймать?

Он вздохнул.

– Допускаю… Поэтому слушай: можно ведь попросить Петренко, чтобы он как-то пробил Дарину? Разузнал, кто да что она?

Варя поморщилась:

– Я Петренко уже нагрузила выше крыши. Он и здоровьем Сени занимается, и Вежневым с Андрияновой. Сколько можно! Он нашу семью, конечно, любит, но пора бы и честь знать.

– Тогда, может, сама вызнаешь про нее? Ты у нас майор в отставке или где?..

– Тсс, не надо громко о моем звании…

– Хорошо: вызнай все про нее как частное лицо.

– Да ты, мой дорогой, прям сел и на мне поехал! Думаешь, раз ты у нас такой весь из себя работающий и работящий – другие, значит, должны все на свете за тебя делать и все твои хотелки исполнять? Нет, давай-ка ты, мой милый, вспомни, какая, например, у тебя профессия по диплому? А?

– Литературный сотрудник газеты и журнала.

– Вот именно! А значит, журналист. То есть расследователь. Вот и займись наконец расследованиями! Возьми базы – открытые, полуоткрытые и вовсе левые – да пробей эту свою красотку-ведьму. Действительно: она тебе на голубом глазу вешает лапшу на уши, а ты только слушаешь ее с раскрытым ртом и слюнки пускаешь. Никакой критичности мышления.