Наверное, как кусок шарлотки, которую испекла тогда Инна. Конечно, она обрадовалась появлению сестры: не пришлось самой идти, угощать Лиду пирогом с проклятьем.

Инна тоже застыла, смотрела на Лиду, не в силах ничего сказать, только открывая и закрывая рот, шевеля бледными губами.

Почему ведьма не сказала, не предупредила, знала ведь, все знала!

Но что ведьме до их дел? Взяла деньги с той и с другой. Это был их выбор.

«Как мы с тобой дошли до такого?» – думала Лида.

Инна думала примерно о том же.

Так и стояли сестры по разные стороны дороги, глядели друг на друга и молчали.

Подобных видео в Интернете много. Речь о документальной хронике, о старых пленках, которые по разным причинам слиты в Сеть, – пленках с записями бесед с больными людьми, чаще с преступниками, у которых обнаружены психические отклонения.

Видели, наверное: врач за кадром спрашивает, а в кадре сидит человек и отвечает на вопросы. Записи производятся для обучения студентов-медиков, для оказания помощи в лечении, для изучения патологий – много причин. Кто и зачем делает их достоянием общественности, другой вопрос.

Однажды я наткнулся на один из таких роликов, и он произвел на меня столь сильное впечатление, что я не могу забыть, выбросить его из головы. Потому и решил записать, пересказать вам. Может, вы поймете, в чем дело?

На видео мужчина на вид не старше сорока рассказывает, что он натворил и почему. И не в том дело, что совершенное им преступление было чудовищным. Не в том, что я вдруг четко осознал, как страшно лишиться разума; еще Пушкин писал, «Не дай мне бог сойти с ума. Нет, легче посох и сума». Эти строки все знают, а там и продолжение есть: «Да вот беда: сойди с ума, и страшен будешь как чума».

Человек на видео «страшен, как чума». Безумец, убийца, от которого все нормальные люди будут шарахаться. Но ужас в том, что я не уверен, вправду ли он безумен! Может быть, в нашем мире существуют настолько жуткие вещи, что поверить в них невыносимо, гораздо легче объявить очевидца психом, сумасшедшим, опасным преступником, заточить в лечебницу до конца дней, считать диким зверем.

Я расскажу историю так, как услышал и запомнил ее, а вы сами решайте, происходило случившееся в действительности или являлось плодом больного воображения.

Итак, запись.

«– Как вас зовут? Представьтесь, пожалуйста.

– Самсонов Андрей Сергеевич, пятьдесят седьмого года рождения.

– Где вы родились?

– Красноярский край. Поселок Аверьяново. На берегу Енисея. Родился там, вырос. Думал, и умру. А теперь…

– Давайте не будем отвлекаться.

– Прошу прощения.

– Кто ваши родители? Есть ли сестры, братья?

– Родители местные. Мать – Агафья Тимофеевна, отец – Сергей Осипович, воевал в Великую Отечественную. Жили, как все. Работали, подсобное хозяйство вели, рыболовецким промыслом занимались. Я был пятым ребенком в семье, самым младшим. Родители померли давно, слава богу, не дожили, не увидели меня здесь. Сестры тоже обе померли. Братья живы.

– Кто вы по профессии? Чем занимались?

– С детства мечтал милиционером стать. Школу милиции окончил, вернулся в родные места. Служил. До звания лейтенанта милиции дослужился.

– Жена, дети есть у вас?

– Холост. Детей нет.

– Хорошо, теперь перейдем к тому, что случилось. Вы знаете, как здесь оказались?

– Да, конечно. Все считают, что я убийца.

– А вы так не считаете?

– Нет. Если бы вы видели то, что и я, вы бы не спрашивали. Это был не человек.

– Давайте разбираться по порядку. Расскажите все, что помните. А я буду спрашивать, попрошу вас пояснять непонятные моменты, договорились?

– Договорились.

– Когда все началось?

– Двадцать восьмого мая 1992-го года. В тот день Митя Колыванов нашел мальчишку. К берегу прибило лодку, а в ней был ребенок. Митя взял его за руку и привел ко мне. Утро было, но не раннее, одиннадцатый час. Я сидел за письменным столом, писал отчет. Поднял голову и увидел мальчика. Колыванов всю жизнь заикался, понять его иногда трудно, особенно если он волнуется. Или выпьет сильно. Но тогда говорил очень внятно, и в первый момент меня это даже больше удивило, чем рассказ про лодку.

– Что сказал Колыванов?

– Я же говорю, важно не то, что сказал, чего там скажешь? Он ничего не знал. Важно, как. Он говорил про мальчика, как будто это был его сын, пропавший много лет назад, которого он внезапно обрел. У него только что слез на глазах не было. Все восторгался, что мальчик чудо как красив. И это была правда. Лицо тонкое, будто нарисованное. И кожа прямо светится. Волосы светлые, до плеч. Вьются, как у херувима. Глаза огромные, печальные, как на старинных иконах в церкви. Я сам неверующий… был, но в церкви бывал, видел. Потом мальчик улыбнулся, и у меня на душе светло стало. В нем была невинность, чистота, и от этого ты чувствовал радость.