— Что-нибудь ещё, Александр Христофорович?

— Да, Ваше Императорское Величество. Настоятельно прошу вашего содействия в том, чтобы министр иностранных дел смягчил свою риторику в отношении Порты. Сейчас излишне раздражать султана, это большая ошибка. Или… — Бенкендорф многозначительно помедлил, — намеренная игра, но не в нашу пользу. Задуманная нами инициатива достигнет большего эффекта, если станет неожиданностью. Если у него получится… — Шеф жандармов вновь сделал паузу, на этот раз явно намекая на Иванова, — поднимется такой шум, что последствия могут быть непредсказуемыми. К чему заранее настораживать турок?

— Хорошо, Александр Христофорович, вы свободны.

Бенкендорф почтительно поклонился и вышел.

Николай задумался, устремив взгляд в окно. Александр, соблюдая тишину, не решался прервать размышления отца.

— Завтра у меня встреча с графом Васильевым, в час по полудни. Твоё присутствие, Александр, обязательно.

— Я непременно буду, Ваше величество.

Граф сидел в покоях Екатерины, с тихим удовольствием наблюдая, как Ада возится с малышом. Правнука назвали Дмитрием, в его честь. Васильев молча принял этот дар от Петра и Екатерины, и в душе его теплилось счастье от такого знака внимания.

За десять дней до родов к ним неожиданно явился Иван Петрович Генгольц, старший врач Преображенского полка. Он вручил графу письмо от Петра, в котором тот настоятельно требовал допустить доктора к Екатерине во время родов. «Акушер обязан беспрекословно выполнять его указания, какими бы странными они ни казались», — писал Пётр, хваля Генгольца как врача высочайшей квалификации, в которой сам убедился. То же касалось и Марэ, Генгольц побывал у князя Долгоругоко с рекомендательным письмом от князя Андрея.

Граф, далёкий от медицины, не стал спорить и полностью положился на выбор Петра. Он ни за что не признался бы вслух, но в глубине души его охватывал леденящий ужас при мысли о предстоящих родах. Смерть дочери от родильной горячки когда-то потрясла его до глубины души, и теперь страх потерять ещё и внучку временами буквально парализовал его.

К счастью, роды, хоть и не без осложнений, завершились благополучно. Екатерина родила здорового мальчика и чувствовала себя вполне сносно. Акушер, принимавший роды вместе с Генгольцем, вышел к графу, обрадовал его благой вестью и поздравил с рождением правнука.

Оживлённо беседуя, оба врача, в запачканных кровью халатах, с папиросами в руках спустились в холл, продолжая о чём-то горячо спорить.

— Уверяю вас коллега эти простые в исполнении действия просто гениальны. Всё многократно испытанно мною в полковом госпитале на многих больных и результат потрясает. Этот Иванов просто самородок.

— И здесь отметился, — заметил тогда граф. Но самое удивительное для графа было то, что он узнал после родов Катерины. Катя, слабая и обессиленная родами, не смогла кормить сына грудью, у неё пропало молоко. Хотя она решила непременно кормить малыша сама. Подобная практика была не принята в это время, детей выкармливали кормилицы из крестьян или слуги у которых были грудные дети. Ада категорически отвергла молочную кормилицу и попробовала кормить Митю своей грудью. И, О, чудо у неё появилось молоко. В первое время Ада сама не могла поверить и объяснить такое непонятное явление. Потом махнув рукой кормила сына плача от счастья. Она считала Митю своим сыном, пусть и молочным. Катя просто улыбнулась, гладя по руке Аду. Лишь через месяц Катерина стала чувствовать себя лучше, смогла вставать с кровати и ходить по дому. К ней вернулся аппетит и с лица сошла бледность. Катерина с Адой, попеременно держа сына на руках, разговаривали с ним и пели ему колыбельные песни. Они знали, что Марэ благополучно разрешилась от бремени родив мальчика. Назвали его Александр, Марэ называла его на свой лад, Искандер. Она жила в доме князя и в отличие от Кати быстро восстановилась после родов и успела навестить свою сестру.

Проведав внучку с правнуком, граф ушел к себе в кабинет, чтобы обдумать завтрашнюю беседу с императором. Он знал о чем пойдёт речь. Знание планов Петра, которые они неоднократно обсуждали, заставляли его подумать о том, чтобы действия исходящие из столицы не помешали ему в их осуществлении. Сделать это было не просто. Настроить императора на нужный лад и заставить его поступить так, чтобы помочь Петру, это было главной задачей на завтра.

Следующим днём, ровно в назначенное время, граф одетый в парадный вицмундир при всех положенных регалиях вошёл в кабинет.

— Здравствуйте ваше императорское величество. — склонился Васильев в глубоком придворном поклоне. В кабинете помимо императора находился цесаревич и Бенкендорф. Они поклонились в ответном приветствии.

— Здравствуйте, Дмитрий Борисович. Я пригласил вас, как знатока всех хитросплетений двора Блистательной Порты. Мне необходим ваш совет. Присаживайтесь, граф.

— Благодарю вас ваше величество. — Граф сел в кресло и посмотрел на Николая в ожидании вопроса.

— Дмитрий Борисович мне известны ваши расхождение с Нессельроде по вопросу наших отношений с Австрией. Что вы думаете о нашей политике по отношению к Порте?

— Мои расхождения во взглядах с Нессельроде по отношению к Австрии, как вы изволили выразиться, ваше величество, это мягко сказано. Я противник близкого общения с Австрией или ещё с кем бы то ни было. Как удачно выразился один мой знакомый: В политике не может быть друзей, только временные партнёры. И в ней нет места верной дружбе, только выгода на сегодняшний день. И он прав, ваше величество. Коротко и правдиво. Что такое Австрия, лоскутная империя, которая с трудом удерживает свою целостность. В данный момент она переживает тяжёлые времена. Османы усиливают своё влияние на Балканах и Придунайских областях. И вот уважаемый господин Нессельроде вдруг воспылал любовью к славянским народам проживающим под управлением Австрии. Если они так заботятся о своих подданных пусть изволят защищать их сами. Причём тут мы. Смысл нашего военного участия против османов только в том, чтобы они отвлеклись на нас и дали передышку Австриякам. Мы и так находимся в постоянном противостоянии с ними на Кавказе. Австрию беспокоит активная военная реформа султана Абдул Меджида 1 при поддержке Англии и Франции. Надеюсь, ваше величество не испытывает ни каких иллюзий по отношению к этим странам. Наши заклятые друзья. Могу даже допустить, что султан, лично, не испытывает враждебности по отношении к России, но эти наши друзья активно натравливают его на нас с единственной целью ослабить Россию и самих Османов. Англия блюдёт свои интересы, Франция исключительно свои, но в данный момент их интересы совпадают и они дружно помогают султану Меджиду трепать Австрию и Россию. Так было, есть и будет ваше величество. Я прошу вас всегда подходить к вопросу дружбы и союзничества чисто с прагматической стороны, выгодно ли это нам. Понимаю, что это звучит немного цинично, но вы ответственны за судьбу такой великой державы, как Россия. Это тяжкая ноша, но такова ваша монаршая судьба.