— Здравия пластуны! — громко здороваюсь с бойцами.

— Здравия желаем ваше высокородие! — синхронно отвечает строй.

Ко мне с докладом подходит Трофим.

— Господин полковник, за время вашего отсутствия никаких происшествий не произошло. Отдельная сотня исправляет службу и обучение согласно вашим распоряжениям. Докладывает сотник Сухинин.

— Вольно! — командую я и иду вдоль строя.

Бойцы одеты в парадную форму, всё как полагается. Загорелые, бодрые все с медалями, многие с крестами. Ещё я привёз кресты за польское дело. Вижу, как рады нас видеть.

— Вольно!

— Вольно! — дублирует Трофим. — Сотня разойдись, заняться согласно расписанию. Вижу в дальнем углу плаца группу егерей во главе с подполковником Мангером.

— Трофим, всех командиров в штаб.

— Здравия желаю, господин полковник! — Подчёркивает моё новое звание Мангер. Его голос дрогнул и он с трудом сдержал удивление видя мои награды.

— Здравствуйте Геннадий Карлович.

Подполковник одет в привычный егерский мундир с эполетами. Наградная сабля с «клюквой» и Станислав третьей степени, с мечами.

— Какими судьбами в наши пенаты?

— Петр Алексеевич, ныне граф Иванов-Васильев. — Уточнил Андрей.

— Простите, ваше сиятельство, не знал, поздравляю. — совсем смутился Мангер.

— Оставьте, Геннадий Карлович, вам можно без чинов.

— Благодарю вас, Пётр Алексеевич, ценю ваше отношение ко мне. Удалось упросить начальство командировать к вам на неделю. Хотим закупить шесть фур и три полевые кухни. Пришлось выдержать целое сражение пока не добился выделение средств на закупку — тень недовольства мелькнула на лице Мангера.

— Намекали на то что надо делиться? — усмехнулся я.

— И вы сталкивались с подобным? — возмущённый подполковник аж покраснел.

— Геннадий Карлович не сочтите за труд, подробно опишите, как всё происходило, кто и сколько требовали. Вы уступили?

— Нет, что вы, требовал всё до копейки. Только средства, вложенные в покупку оружия, пока вернуть не получается, хотя распоряжение генерала Галлера есть, письменно подтверждённое.

— И об этом тоже напишите.

— Думаете, это что-то решит? — засомневался Мангер.

— Что-то обязательно решит. Поверьте мне, оставьте бумаги у меня. Я донесу до…ээ. нужного человека. — закруглил я.

— Хорошо, если это нужно для дела. Я всё исполню.

— Да, не забудьте внести то, что вам выдавали на обмундирование и питание батальона. Это важно.

— Вас разместили?

— Благодарю, всё в порядке.

— Простите, подполковник, дела, позже мы обязательно обо всё поговорим.

Я направился в штаб, где должны были собраться все командиры.

— Ну, что, голуби сизокрылые, докладывайте о своих достижениях и проколах. Сегодня сильно ругать не буду. — улыбнулся я, — завтра буду раздавать плюшки и вставлять фитиля нерадивым. Сейчас начальник штаба будет радовать вас.

— Господа офицеры и нижние чины. Довожу до вашего сведения, что наша отдельная сотня преобразована в отдельный пластунский батальон пяти сотенного состава и дополнительных подразделений. Сотник Веселов, назначаетесь сотником третьей пластунской сотни. Расположение при Терском казачьем полку, через несколько дней прибудут сотники из второго Кизлярского и Моздокского полков. Фомин Егор Лукич, вам присвоен чин хорунжего, поздравляю старшина.

Егор Лукич, смущенный встал и громко ответил.

— Служу царю и отечеству.

Андрей вручил ему эполеты хорунжего.

— Эт, чего, старшина, теперича тебя благородием называть.

Поддел Анисим своего друга.

— Язык без костей, не сломается, небось, Анисим. — ответил Фомин.

— Прошин Анисим Иванович, вам присвоен чин вахмистра.

— Служу царю и отечеству. — гаркнул довольный Анисим.

— Так и будет Анисим, позади меня твоё место.

Все дружно рассмеялись. Дальше я заслушал доклады других начальников служб.

— Тихон, тебе предстоит много работы. Нужно егерям помочь со снабжением. Фуры, полевые кухни и гранаты. — озадачил я его. — Ещё прибудут оружейники из вновь формируемых сотен, обучишь их.

— Сделаю, командир.

— Ерёма. Отбираешь себе в сотню десятниками своих терцев. Своё оружие, снаряжение заберёшь. Остальное с начальником штаба. Поможешь ему с обучением новых сотников и тех, кто с ними прибудет.

— Михаил Юрьевич, что у тебя в сотне.

— Все в порядке, учимся согласно плану. Только если Веселов заберёт своих, и остальных в новые сотни, останется не больше шести десятков. — бодро доложил Лермонтов.